Историк Лев Лурье - один из известных людей нашего города. Он - автор популярного цикла Пятого канала "Культурный слой", в котором воссоздает неофициальную историю послевоенного Ленинграда, а также передач для старшеклассников "Игра ума". Сейчас Лев Яковлевич готовит четырехсерийный документальный фильм "Ленинградский фронт". В эфир он выйдет ко Дню Победы.
История происходит не так, как написано в книжках
- Наш фильм посвящен не блокаде, а боевым действиям Ленинградского и Волховского фронтов, а также Балтийского флота и Ладожской флотилии - рассказывает Лев Яковлевич. - Ведущим будет Сергей Шнуров.
- Как возникла идея пригласить Шнура?
- Сергей узнал, что мы создаем такой фильм, и сам позвонил. Я был очень рад, потому что всегда с симпатией и интересом относился к тому, что он делает. Шнуров будет в кадре, и, кроме того, он сочинил песню к каждой серии. В фильм войдут интервью фронтовиков - это около ста человек, поговорим и с финскими солдатами, предстоит командировка в Финляндию. Выскажутся историки-эксперты: русские, немцы, финны. Снимаем на местах событий, к примеру, на Невском пятачке, во Пскове, где была ставка группы армий "Север", в Тихвине, докуда дошли немцы зимой 41-го года. В фильм войдет отечественная, немецкая и финская кинохроника. Картину нужно сделать в сжатые сроки.
- Но вы-то лично будете продолжать рассказывать и более близкую по времени историю "культурного слоя"?
- Да, вот сейчас мы делаем две серии о Довлатове. В качестве сенсации туда будет включен фильм, который снял его приятель Шлиппенбах. Эта история описана Довлатовым в рассказе "Шоферские перчатки". Мы увидим Довлатова, разгуливающего по городу в роли Петра. Мы сняли обе ленинградские квартиры Довлатова, нашли его соседку.
- Не собираетесь ли продолжать цикл "Преступления в стиле модерн"?
- На днях выходит моя книжка по этому сериалу, рассказывающему историю самых шумных преступлений в Петербурге между 1903 и 1915 годами.
- Криминал, к сожалению, не ушел в историю. Чем отличаются сегодняшние преступления от тех, что были "в стиле модерн"?
- По сложности преступлений 90-е годы - это зенит. Убийства Капыша или Маневича были организованы с изяществом итальянской мафии, если можно так сказать. До революции подобного почти не случалось. Сложные преступления были штучными, я, например, знаю всего три заказных убийства в начале ХХ века. В основном это были классические вещи: грабежи, которые заканчивались убийством, убийства из ревности. Что же касается массовых преступлений, которые в сущности и угрожают обывателю, у Сименона есть такой роман "Богатых не убивают". В обычном классовом обществе богатые находят способы себя защитить. Мне кажется, и мы сейчас вошли в то время, когда у нас богатых оставят в покое, а убивать будут только нас с вами.
- Спасибо, утешили. Почему вам пришло в голову копать неформальную историю города?
- История происходит не так, как в книжках написано, а совершенно на других уровнях. Мне кажется, что судебные дела начала ХХ века дают гораздо больше материала для понимания того, то происходило, чем, к примеру, изучение стенограмм сессий Думы. А поздне-брежневское время тем более разделяется на подледную жизнь и надледную. Надледная становилась все более ритуализованной и скучной, а подледная - со своей экономикой, эстетикой, культурой, литературой, сексуальными нравами и музыкальными вкусами - все более интересной. И она нигде по-настоящему не зафиксирована. Важно не утратить живую память свидетелей, поэтому я сделал фильмы о стилягах, Сайгоне, ресторанных музыкантах...
- А как народ откликается на ваши передачи?
- Это всегда чувствуешь в рюмочных, я имею в виду такие, где все-таки есть столик, бутербродик. Если кто-то высказывается, то я знаю, что это человек с высшим образованием, типа инженера. Выражают и претензии, и восторги. Рейтинги передачи вполне приличные, я доволен.
- Не смущает ли вас, что "Пятый канал", на котором вы работаете, называют "прогубернаторским"?
- В таком обществе, как наше, главный городской канал не может не быть прогубернаторским. Так было при Собчаке, Яковлеве, и при Матвиенко. Ничего экстраординарного не происходит. Так как в своей работе я не ощущаю цензуры, мои передачи предварительно не смотрит начальство, то я не понимаю, почему бы мне не воспользоваться этим ресурсом. Это все равно что говорить, что Пушкин не должен был печатать "Графа Нулина", потому что на дворе стояла николаевская эпоха. Это тупая оппозиция, она неверна не только эстетически, но и прагматически. Люди тратят себя на мелкие уколы власти, вместо того чтобы заниматься делом, сеять разумное, доброе, вечное.
Не могу существовать вне информации
- Вы ведь по образованию не историк?
- Отец был историком довольно известным, а дед еще более известным, естественно, что в доме было много книг по истории, и разговоры шли на эту тему. Я изначально думал продолжить династию или стать прозаиком (улыбается). Но отец сказал мне, что в Советском Союзе невозможно быть историком России, потому что надо непременно лгать. А чтобы изучать Запад, я недостаточно знал иностранные языки. Мне кажется, отец слишком жестко поставил вопрос. Я в результате поступил на экономический факультет Университета, но не мог изжить в себе историка, начал заниматься наукой, диссертацию написал по "Народной воле". Работал в Петропавловской крепости экскурсоводом, потом научным сотрудником.
- Не раз видела, что вы идете по улице и читаете газету. Вы самый необычный пешеход в городе!
- У меня такая привычка, не могу существовать вне потока информации. К счастью, благодаря внутренней цензуре, количество СМИ, которые я покупаю, уменьшается. Поэтому не так уж много нужно прочесть, идя от Восстания до Литейного. Потом, идти скучно. Я чувствую себя отвратительно, когда мне нечем заняться.
- Отдыхать, видимо, не умеете?
- На пляже - нет, люблю путешествия, особенно по большим городам типа Нью-Йорка и Стамбула. Ну, и как все люди своего поколения, я не дурак выпить. Отдых в приятной компании является замечательным способом отвлечения от напряженной работы. Я стал трудоголиком из-за величайшей обиды, которую нанесла мне советская власть: она не давала заниматься тем, чем хотелось. Поэтому по-настоящему я начал работать поздно, лет в 37-38. И теперь тороплюсь нагнать упущенное.
"Зенит" важен для самоощущения горожан
- "Игра ума" продолжает "Турнир СК" советских времен, это ведь тоже наша история . Да к тому же вы знаете игру изнутри, были в свое время командиром команды-призера! Как, на ваш взгляд, изменилась молодежь?
- Она, несомненно, не глупее. Мальчики по-прежнему знают все столицы и какие-то неожиданные исторические даты, и все они замечательно знают рок-музыку нашего времени. Молодые производят впечатление гораздо более свободных людей, чем были мы.
- У вас ведь есть своя школа? Воспитываете нового человека?
- 15 лет назад мы с приятелями основали Петербургскую классическую гимназию. Была идея не воспитать нового человека, а создать школу без блата и бесплатную, в которой - при высоком конкурсе - и ребенок библиотекаря мог бы получить хорошее образование. Все эти условия до сих пор выполняются. Одна из наших идей заключалась в том, что должны быть только точные знания - сильная математика, четыре иностранных языка и никакой, что называется, "духовки".
- Вы один из самых страстных поклонников "Зенита"?
- На стадион я начал ходить с конца пятидесятых. Я - локальный патриот, считаю, что "Зенит" для самоощущения петербуржцев имеет очень большое значение. Потому что в одном из крупнейших городов Европы должен быть футбольный клуб. Мне нравится, что наш тренер - чех, европеец. Мне нравится, что основу "Зенита" составляют воспитанники клуба "Смена". Мне нравится, как футболисты говорят по-русски, как они выглядят - это изящные современные молодые люди. "Зенит" нужен, чтобы жители ходили с гордо поднятой головой и знали, что они живут в городе, который не хуже других.
А политтехнологи нервно курят в предвкушении мозгового штурма 
Отпечаток личности автора. Маринина о популярности и работе в удовольствие