12 июня мы отметили День принятия Декларации о государственном суверенитете Российской Федерации (День России).
Согласно данным соцопросов, большинство россиян не только не будет каким-либо образом отмечать этот праздник, но даже не знает, как правильно он называется.
Часто по ошибке его называют Днем независимости. Кто-то называет его "днем развала СССР", кто-то невесело шутит о независимости власти от своего народа. В любом случае, полноценным праздником этот день не стал. Что неудивительно: о какой независимости можно говорить, если зачастую государство, вместо того чтобы защищать права людей, быть "верховным правозащитником", попирает их?..
На прошлой неделе в Петербурге прошла конференция "Омбудсман и права человека", ознаменовавшаяся приездом комиссара Совета Европы по правам человека Томаса Хаммарберга. Выступление комиссара было весьма осторожным - всякий раз критика перемежалась оговорками. Так, Хаммарберг выразил сожаление, что Госдума де-юре не отменила смертную казнь, но сказал, что "чудовищная резня в Беслане отодвинула это решение". Посетовал, что московские власти запретили гей-парад, но заявил, что они вправе были это сделать из-за определенной провокационности акции. Сказал о ксенофобии и нарушениях прав нацменьшинств, но признал и ущемление прав русскоязычного меньшинства в странах Балтии.
Кроме того, Хаммарберг отметил, что в России прослеживается большой прогресс в системе строительства института омбудсманов.
Потребность в "государственном правозащитнике" действительно существует. Во-первых, согласно распространенному мнению, многие правозащитники так же далеки от народа, как и власть. (Из письма в редакцию: "Они с докладами выступают, семинары организуют, но реальной помощи гражданам со своими насущными проблемами от них не дождаться. Зато как Ходорковского посадили, они сразу же активизировались. А простому смертному что делать?") Исключения, конечно, есть, - взять тех же "Солдатских матерей", - но они скорее подтверждают правило. Во-вторых, государственные чины традиционно в лучшем случае не замечают критику со стороны правозащитников, в худшем "огрызаются" на нее, и ни о какой "посреднической" функции правозащитников между населением и властью речи не идет. Это упущение, по идее, должны восполнить уполномоченные по правам человека - от них власть предержащим отмахнуться будет намного тяжелее. Во всяком случае, опыт в регионах показывает, что омбудсманам многое удается, об этом говорят и многочисленные выигранные судебные иски, ответчиками по которым являлась именно исполнительная власть.
Увы, есть пресловутый прогресс строительства института омбудсманов или нет, мы, петербуржцы, "на собственной шкуре" почувствовать не можем. Несмотря на то что в Питере соответствующий закон был принят еще в 1997 году (одними из первых в России, кстати, приняли), все попытки местных парламентариев избрать омбудсмана в силу разных причин ни к чему не привели. В нынешнем году в ЗакСе этот вопрос даже не рассматривался.
Сергей Тарасов: "Я люблю все вредное и злачное"