Примерное время чтения: 8 минут
3245

Царская оплошность? Как сильнейший пожар чуть не уничтожил Зимний дворец

Зарево полыхало так ярко, что его видели путники за 50-70 вёрст от столицы.
Зарево полыхало так ярко, что его видели путники за 50-70 вёрст от столицы. Commons.wikimedia.org

Вечером 17 декабря Николай I был в театре с императрицей Александрой Федоровной, когда ему сообщили тревожную новость: в Зимнем дворце начался пожар. Прервав увеселение, он отправился домой, где его возвращения с нетерпением дожидались.

По воспоминаниям очевидцев, тревожный запах гари обитатели Зимнего почувствовали еще днем. Но со временем показалось, что он почти развеялся, и серьезную угрозу в этом не усмотрели. Ситуация изменилась к вечеру, в итоге информацию о происшествии донесли государю. Сообщение о пожаре передали и графу Александру Бенкендорфу, шефу жандармов и Главному начальнику знаменитого III отделения. В будущем ему предстояло расследовать обстоятельства страшнейшего пожара.

«17 декабря в 8 часов вечера мне дали знать, что загорелся Зимний дворец. Я поспешил туда, хотя знал, что в нем уже издавна все возможные меры предосторожности против огня, не подозревал никакой серьезной опасности. Верху лестницы государевой половины дымный запах привел меня прямо в Фельдмаршальскую залу. Тут обер-полицмейстер и придворная прислуга доискивались, откуда выходит дым, ежеминутно увеличивающийся.

Прибежал князь Волконский (министр императорского дворца), а вслед за ним приехал и Государь из театра, где был с императрицей, - позже вспоминал Бенкендорф. - Послали на чердак, но там уже скопился такой густой дым, что нельзя было ни дышать, ни доискаться источника огня. Тогда принялись ломать потолок залы, и огонь вдруг показался из-под карниза…».

По словам Александра Христофоровича, осознав уровень угрозы, Николай I сразу поспешил к своим детям, которые в тот час уже спали. Разбудив их, он велел эвакуировать наследников в Аничков дворец. Туда же он посоветовал ехать своей супруге, строго-настрого запретив ей появляться в Зимнем.

Вместе с тем Николай отдал приказ, чтобы пришел в Зимний 1-й батальон Преображенского полка, который занимал казармы возле него, и чтобы Павловский полк также был готов явиться по востребованию.

Позже стало ясно, что в первые часы борьбы с огнем, была допущена ошибка: 

обнаружив сильное задымление, был отдан приказ разбить окна на хорах Фельдмаршальского зала, чтобы спасти людей от удушья. Однако с приливом свежего воздуха огонь начал распространяться ещё быстрее. Вскоре стало ясно, что без подкрепления не справиться и к дворцу были стянуты дополнительные силы.

«Всесокрушающая быстрота»

Как писал участник тех событий, генераль-адъютант граф Алексей Орлов послу при Венском дворе Татищеву, Николай I принимал активнейшее участие в борьбе со стихией.

«Он был, можно сказать, повсюду, сам всем руководя и направляя помощь туда, где еще возможно было сопротивление огню. Внимание его, разуется, преимущественно обращал на себя Эрмитаж, потеря которого была бы для нас истинным народным трауром.  Единственно распоряжением Государя  мы обязаны спасением этого драгоценного наследия предков», - отмечал граф.

В своем докладе он признавался: Эрмитаж был спасен, но другие залы полыхали без надежды уцелеть:

«Огонь продвигался вперед с всесокрушавшею быстротой. Фельдмаршался зала сгорела дотла, залы Белая и Георгиевская обрушились.<…> Государь, везде, где только грозила опасность, являлся первым и удалялся тогда, когда уже не было возможности противостоять рассвирепевшей стихии. Одну минуту я видел его глубоко растроганным. Это было в большой дворцовой церкви – свидетельнице стольких торжественных событий в его жизни, его бракосочетания, вступление в совершеннолетие его сына. В ту торжественную минуту, когда, видя неизбежную погибель величественного храма, он приказал снять с его стен образы…»

Николай I
Николай I принимал активнейшее участие в борьбе со стихией. Фото: www.globallookpress.com

Около 11 часов, по воспоминаниям генерал-адьютанта, опасность стала принимать самые ужасавшие размеры. Огонь стал подбираться во дворце к половине, принадлежавшей Александре Федоровне. Понимая, что без решительных действий, эта часть Зимнего также будет уничтожена, Николай I отдал приказ: перебраться через крышу в ту часть дворца и заложить кирпичом двери, которые вели в другую часть, уже объятую пламенем.

Когда же Орлов поднялся на крышу, то он осознал опасность этого проекта: кровля могла провалиться под весом солдат. Он  сообщил государю, что воплощение этой идеи может грозить гибелью множества людей.  Тогда император  велел прекратить все работы, «а батальон Семеновского полка с крыши и другое войско, занятое спасение и выноской ценных вещей, немедленно собрать и вывести из горящих стен дворца».

Николай I
Николай I Фото: Commons.wikimedia.org

По словам графа, царская семья стремилась, чтобы в борьбе со стихией не было пострадавших. Так, к примеру, в момент пожара в здании могло находиться до 3 тысяч человек. Их спасение очень беспокоило Александру Федоровну.

«Императрица думала только о том, как бы сохранить от опасности тех из живших во дворце, которых лета и недуги могли бы в нем задержать и лишить нужной помощи. Она упокоилась лишь  тогда, когда убедилась, что все спасены, и никто не забыт в этих огромных чертогах», - вспоминал Орлов.

Однако совсем без жертв обойтись не удалось. Несколько пожарных отдали свои жизни, отвоевывая у пламени стены дворца.

К утру стало ясно, что огонь охватил практически все залы. Зарево полыхало так ярко, что его видели путники за 50-70 вёрст от столицы. Вещи из Зимнего выносили на улицу и оставляли прямо у Александровской колонны.

По воспоминаниям свидетелей, около 30 часов огонь бушевал в царских «чертогах». Всего же на борьбу с бедствием ушло три дня.  После была созвана специальная следственная комиссия под руководством Бенкендорфа, а также Гоф-интендантская контора во главе с её вице-президентом Щербининым, которая должна была установить причины возгорания.

Расследование привело к проекту Огюста Монферрана, который в 1833 году проводил реконструкцию помещений дворца. При этом рабочие документы были лично заверены Государем.

«Николай I мнил себя знатоком строительного дела и архитектуры, входил во все подробности дворцового строительства; без согласования с ним ничего не могло быть сделано при перестройках», - писал о нем историк В. Глинка.

В итоге в ходе работ в двух залах -  Фельдмаршальском и Петровском  - появились фальшивые деревянные стены. А в зазор между каменными и деревянными стенами был сделан выход дымовых труб из подвальных помещений дворца. Эта инженерная ошибка и могла привести к печальным последствиям.

Однако тот факт, что монферрановский проект переустройства дворца был лично проверен и утвержден Николаем I, уберегло зодчего от последствий. Поскольку «император не мог ошибаться», то расследование вскоре было закрыто.

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно


Топ 5


Самое интересное в регионах