«АиФ-Петербург» продолжает публиковать воспоминания метростроевцев, трудившихся и сражавшихся во благо Родины во время Великой Отечественной войны.
Воспоминания Евгения Федоровича Седнева, ветерана Метростроя, принимавшего участие в возведении спасительной для Ленинграда Дороги Жизни (были впервые опубликованы в газете «Ленинградский метростроитель», № 15 от 4 мая 1985 года):
— Зима 1941 года. Стоял лютый декабрь — самый жестокий месяц в жизни ленинградцев. Положение в осажденном городе было исключительно тяжелым: постоянные обстрелы, в домах нет стекол, нет воды, света, тепла. Продовольственные запасы в городе кончались, а подвоза не было. Голод косил людей. Он становился все нестерпимее. В Ленинграде от голода в декабре погибло около 53 тысяч человек.
В кольце блокады оставалась небольшая брешь — Ладога. К ней устремились все надежды ленинградцев. Спасти могла только Ладога. Через нее, только через нее можно было организовать доставку продовольствия и вооружения в осажденный город. Ей-то и суждено было волею партии и народа в скором времени превратиться в легендарную Дорогу Жизни.
Сюда были переброшены с разных рубежей обороны все подразделения Строительства № 5 НКПС. В начале декабря вместе с подразделением Ф.С. Бахина через лед Ладожского озера на автомашинах переправился и я со своим отрядом.
Прибыли в Кобону. Жить негде. Временно разместились кое-как. Здесь на промерзшем полу ночевали. Здесь, случалось, и умирали до предела истощенные голодом наши товарищи.
Строительству № 5 НКПС была поручена вместе с другими подразделениями прокладка железной дороги № 42 — Войбокало — Кобона протяженностью 34 км. Она значительно сокращала расстояние и время доставки грузов автотранспортом для Ленинграда. В стужу изможденные голодом, не успевшие окрепнуть рабочие выходили на строительство трассы. Спешили. Вместо балласта путь укладывали на утрамбованный снег. В первой половине февраля 1942 года дорога вступила в эксплуатацию. С оттепелью снег сменили на песчаный балласт.
Наступил март 1942 года. Люди несколько оправились после голода. Окрепли. И метростроевцы, вошедшие в состав организованного УВВР-2, получили новое срочное задание — сооружение на пустынной песчаной косе пирсов и причалов Кобоно-Корежского порта для приема и загрузки судов в предстоящую навигацию.
Это была срочная и трудная работа. Мелкий песчаный берег, пирсы уходили вглубь Ладожского озера более чем на 200 метров, часто подвижка льдов срезала сделанное, мешали штормы. Люди преодолели все. На всех этих работах трудились подразделения Д. И. Большакова, Ф.С. Бахина, Н. А. Чернышева, Л.А. Аронова, Б.М. Киселева и др.
Каждый строитель понимал, какое дело он делает, как нужен его труд ленинградцам. Перевыполнение заданий стало нормой. В канун Первомая 1942 года развернувшееся социалистическое соревнование между титулами, участками, бригадами за выполнение боевых заданий Военного совета Ленинградского фронта охватило весь коллектив строительства. Подразделения вызывали друг друга на соревнование. Среди стахановцев при подведении итогов был назван бригадир нашего титула 04 комсомолец А.З. Сысоев.
О нем говорили, что он «своротил гору». Да, была такая гора, очень она мешала работе: не шутка — в объеме 5 тысяч кубических метров. И Сысоев со своей комсомольской бригадой взорвал ее и отвез на машинах в сторону.
Было время, что не очень-то доверяли Александру Захаровичу, говорили, что только на слова он мастер. Но вот случилось так, что пришлось ему поручить ответственное задание. И смог Сысоев доказать, что есть у него и организаторские способности, и талант руководителя, вожака. Александр Захарович не уходил с работы дотемна, пока не убедится, что все сделано хорошо, что бригада завтра ни секунды не будет простаивать, что автомашины конвейером будут возить грунт, что механизмы — от кайла до компрессора — будут работать без перебоев. И не было дня, чтобы бригада Сысоева дала выработку ниже 200 процентов, в иной раз даже под триста.
28 мая 1942 года к 5-му пирсу пришвартовался первый пароход. В этот же день фашистская авиация совершила яростный налет на пирсы и на порт. Мы еще заканчивали работы по обустройству пирсов. Укрыться от падающих бомб на голом песчаном берегу было негде. Легли на мокрый песок. Наконец фашисты отбомбились и улетели. Повреждены причалы № 2 и № 3, разбиты и загорелись жилые железнодорожные вагоны. В этот день погибло более 50 человек, среди них и прораб нашего участка, прекрасный товарищ Николай Иванович Степанов. Все они похоронены на кладбище в Кобоне.
И все же сооружение пирсов продолжалось. Кобоно-Корежский порт работал до глубокой осени.
Передо мной листок нашей газеты «Строитель» за 1 мая 1942 года. Читаю: «За беззаветный труд, за честную доблестную службу советскому народу редакция газеты «Строитель» заносит на Доску почета (среди других фамилий я нахожу рабочих нашего участка) бригадира А.З. Сысоева и рабочих Ф.П. Марченко и Н.Д. Каменева, отлично справившихся с ремонтом, монтажом и обслуживанием компрессора, в нужную минуту освоивших вторую профессию — водителей автомашин». И я горжусь, что среди фамилий замечательных людей того далекого военного времени стоит и моя фамилия, отмечен и мой скромный труд.
Клоун на фронте. Как Юрий Никулин защищал подступы к Ленинграду 
Щи из корней георгинов. Блокадный дневник рабочего завода «Большевик» 
«Ты родилась, чтобы жить». Блокадный дневник Ирины Зеленской 
Почётный донор блокады. Как хрупкая женщина спасла жизни десяткам солдат 
«Помогите вынести трупы». Детство, омраченное блокадой