Михаил Шемякин: «Стране нужен подвиг!»

В нынешний приезд в Петербург знаменитый художник подарил Русскому музею серию своих фотографий и открыл выставку «Образ смерти в искусстве» в собственном культурном Центре на Садовой улице.

«Торты» из гранита

-  "АиФ-Петербург": Михаил, кажется, вы зарекались делать подарки городу, после того, как вандалы расправились с вашими памятниками «Первостроителям» и «Жертвам политических репрессий»?

- Михаил ШЕМЯКИН: Я ведь подарил музею, а это другое дело. Вот Петербург уже перестал быть городом-музеем. Как-то в одной из газет опубликовали портрет вашего покорного слуги, а также Гранина, Сокурова под шапкой «Защитники мертвого города». «Мертвый город» - это Петербург Пушкина, Белинского, Ахматовой?

В Москве я часто фотографирую новые кусочки столицы, а потом показываю друзьям - французам, американцам, немцам, и спрашиваю: «Что это за город?» Называют какие-то Эмираты, новостроящуюся Азию, Гонконг. Но никто никогда не угадал, что это Россия, Москва, потому что нет национальных черт! А есть немыслимые «торты» из гранита, стекла, жирных колонн. Все отполированное, безвкусное - это вызывает смех сквозь слезы.

-  "АиФ-Петербург": А в Питере такие фотографии делаете?

- М. Ш.: Нет, потому что Питер - слишком для меня больной вопрос. Как для любого человека, который любит архитектуру, историю уникального города, принадлежащего всему миру. Полностью подписываюсь под словами Даниила Гранина о том, что немцы не нанесли столько ущерба Ленинграду, сколько новые русские - нынешнему Петербургу.

-  "АиФ-Петербург": Не только новые русские, но и вандалы, которые практически безнаказанно разрушают памятники. На Западе вандализм такой же?

- М. Ш.: Нет, я долгие годы прожил в Нью-Йорке, там Центральный парк украшен великолепными скульптурами, никто их не разрушает. А сколько скульптур разбросано по всему Парижу! Есть смешные традиции, к примеру, студенты периодически натирают яйца «Кентавру» Сезара. И в Петербурге есть подобные обряды, но тот вандализм, который наблюдается, - на уровне беспредела.

-  "АиФ-Петербург": Почему, как вам кажется, общество докатилось до «беспредела»?

- М. Ш.: Вандализм - один из признаков падения и разочарования нации. Люди убеждаются, что законы действуют не для всех. Вот я работал в Колпинской колонии, там были ребята, которые сидят по три-четыре года за кражу велосипеда, какого-то старого пиджака… А те, кто совершает крупные и крупнейшие хищения, - гуляют на свободе, они - «уважаемые люди».

Карикатура на буржуа

-  "АиФ-Петербург": Но и деятели культуры изменились. Не видно подвижников, бессребреников…

- М. Ш.: Наше поколение было по-другому воспитано, мы не зарабатывали картинами, не надеялись на выставки, писали ночами для себя и друзей, потому что не могли жить без творчества. Те, кто выжил, остался художником и по сегодняшний день - Целков, Краснопевцев, Зверев, Кабаков. Каждый - индивидуальность, никто не стремился быть похожим на Запад…

-  "АиФ-Петербург": Зато теперь - стремятся, хоть одновременно остается и неколебимая уверенность, что мы - «самые духовные».

- М. Ш.: Как говорил Аксенов: «Набивший оскомину во всем мире миф о величии русского духа»… Пренебрежительное отношение к духовности других наций делает нас уродливыми. Но во что превращается российский человек, заработавший деньги, - так безвкусно одеваться, строить, жить! Это карикатура на западного буржуа.

Конечно, часть интеллигенции пытается сохранить культуру - Додин, Гергиев, Гранин - это подвиг, без него российской культуре не выжить. Опять стране нужен подвиг!

-  "АиФ-Петербург": На подвиг идет в основном старшее поколение.

- М. Ш.: Солженицын еще в начале перестройки предупреждал: «Не обманите народ еще раз, вы получите такое новое поколение, что вздрогнете». Что вы хотите, если телевидение превратилось в клоунаду, современной культуре оказались не нужны такие личности, как Галич, Высоцкий. Меня удручает необычайно короткая память соотечественников: начинаем потихоньку преклонять колена перед бюстом великого и неповторимого вождя народов. От этого у нормальных граждан волосы встают дыбом! Ведь до сих пор живы те, кто прошел страшные муки лагерей, нечеловеческое унижение.

Необъятная, непонятная…

-  "АиФ-Петербург": Есть мнение, что России нужна «твердая рука».

- М. Ш.: Мы уже давным-давно не Россия, вот в чем печаль! Когда-то очень интересно сказал философ Василий Розанов: у французов есть их «прекрасная Франция», у немцев - «Фатерланд», земля отцов, и только у нас, - матушка Россия, необъятная, непонятная… Когда нет объединяющей идеи, законности, тогда человек, живущий в таком огромном пространстве, чувствует себя потерянным и одиноким.

Вот меня спрашивают, чем отличаются жители других стран от нас. Прежде всего тем, что люди живут у себя дома, в своей стране. А русские живут не у себя, каждый знает - понравился его дом какому-то новому русскому - переселят туда, куда не хочется, а из дома сделают магазин или выстроят на этом месте отель. Во Франции такого быть не может, там закон защищает человека, его права, интересы.

Родину, как родственников, не выбирают. Конечно, я принадлежу России, служил и всегда буду ей служить. Хотя, если бы я не уехал на Запад, мы бы сегодня с вами не говорили: я бы сгнил в лагерях или сидел в виде овоща в Кащенко. Когда я был арестован, мне предложили три варианта: дурдом, лагеря, или - «бесшумно» покинуть страну. То есть даже не сообщив родителям, без вещей.

И через несколько дней я - в солдатском полушубке, с пластиковой авоськой… В ней лежали несколько любимых сушеных фруктов, красивая старинная дощечка для резки мяса, которую мне подарил Яков Семенович Друскин, искусствовед, мой учитель жизни, старые ножички с его кухни… На таможне грозно спросили: «Ты что, мясник?» - «Нет, я художник, это вещи для натюрморта».

-  "АиФ-Петербург": Если человек прославится на Западе, его и в России признают. Хотя к вам отношение неоднозначное.

- М. Ш.: Недоброжелательность осталась, но те люди, которые любили меня и мое творчество, получили возможность приглашать меня создавать памятники, делать выставки, ставить спектакли. В конце апреля с балетмейстером Кириллом Симоновым, с которым мы работали в Мариинском театре над «Щелкунчиком», ударными темпами выпускаем в Вильнюсе балет «Капеллия».

-  "АиФ-Петербург": Говорят, с такой нагрузкой вы стали спать даже меньше, чем ваш кумир Петр Первый, которому хватало пяти часов?

- М. Ш.: Бывает, меньше. Жалко жену Сару: уже пять, шесть утра, она буквально падает с ног, прошу: «Иди спать». - «Нет, я группа поддержки».

МИХАИЛ ШЕМЯКИН ПРИМЕТ УЧАСТИЕ В ОНЛАЙН-КОНФЕРЕНЦИИ SPB.AIF.RU. ЗАДАТЬ ВОПРОС МОЖНО ЗДЕСЬ