Добиться, чтобы мясо, птица, овощи, молоко, выпускаемые в Петербурге и России в целом, были полезными, вкусными, не накачанными заморской химией. Чтобы, садясь за стол, мы знали: потребляем не только свои, но и качественные товары.
Задачу, как в условиях санкций поднять отечественное птицеводство, сегодня решают во Всероссийском научно-исследовательском институте птицеводства и ветеринарии, расположенном в Ломоносове.
На первый взгляд кажется, что с этой продукцией в Петербурге и стране всё в порядке. Куриное мясо разных видов на прилавках не переводится. Сегодня птицеводство - самая перспективная область сельского хозяйства. Чтобы вырастить бройлера, нужно всего 35-37 дней, в сутки он даёт 50-60 граммов привеса. А курица и вовсе бьёт рекорды - несётся 330 дней в году. Почти каждый день! При таких темпах куриное мясо и яйцо прочно стали первым номером на столе петербуржцев. Давно прошли времена, когда из-за океана поставлялись тысячи тонн напичканных химией «ножек Буша». Сегодня наши производители почти полностью обеспечивают потребности региона. Птицефабрика в Синявино, например, выдаёт по 1 млрд 300 млн яиц в год. Это «труд» 5 млн кур. Более того, тушки экспортируют в Казахстан, республики Средней Азии. Правда, к нам по-прежнему ежегодно поступает 300 тыс. тонн заморских грудок, но отечественные фермеры называют это данью вступления России в ВТО и откровенно говорят, что могли бы спокойно
обойтись.
Пропала порода
Однако так было до санкций. Курятина одной из первых отреагировала на эмбарго Запада, подпрыгнув в цене за три месяца торговой войны сразу на 10-12%. Да и в целом выяснилось: наше птицеводство может забуксовать. Проблема, например, с передовыми породами хохлаток, или, как говорят профессионалы, кроссами.
- Из-за мизерного финансирования мы потеряли генный потенциал, - считает Эдуард Джавадов, директор профильного ВНИИ. - Это привело к тому, что сегодня все породы кур, которые используются в стране, - мясные, яичные - импортные. Если их завтра перестанут поставлять, производительность упадёт. Поэтому нам надо создавать новые, более продуктивные. Мы сейчас этим занимаемся, тем более что ранее у нас были отличные породы, выведенные, например, в Ленинградской области.
Трудности и с обогащением комбикормов аминокислотами и ферментами. Лизин, например, и все витамины, работающие в одной связке с жиром или растворяющиеся в воде, поставляются из-за рубежа. В России они просто не производятся. Провал и с вакцинами. На 60% они импортные, а без этих важных «добавок» не обойтись. И дело не только в том, что с санкциями они подорожали минимум на 30%, что отразилось на цене всей продукции. Сегодня количество антибактериальных препаратов, применяемых в птицеводстве, резко возросло. Более того. Часто они попадают в пищу к людям. По данным Всемирной организации здравоохранения, в 2013 г. около 1,5 млрд долларов потрачено на лечение граждан, заболевших от поражённой инфекциями птицы. Если учесть, что в России нет законов, регламентирующих применение антибиотиков, нетрудно представить, какой лавине взялись противостоять петербургские учёные.
Первые результаты уже есть. Институт активно работает, чтобы заменить опасные смеси на профилактические пробиотики. Представители компании, тесно сотрудничающей с ВНИИ, продемонстрировали отечественный препарат «Монклавит-1», способный потеснить заморские снадобья. Новое лекарство на самом деле хорошо забытый органический йод. По сути, это симбиоз разумной химии и ветеринарии, который борется с бактериями, не нанося вреда ни животным, ни людям. Отечественная прописка лекарства повлияет и на его стоимость. Да и в целом йод важен для человека, а мы, похоже, это недооцениваем. Сравните. Прагматичная Америка давно мощно йодирует хлеб, там этого вещества в 20 раз больше, чем в Европе. Японцы потребляют 12 тыс. микрограммов йода в день (за счёт морских водорослей) и живут дольше всех в мире. У нас же - дефицит.
- Мы проверяли действие препарата на птицефабриках Ленинградской, Белгородской областей, - рассказала Светлана Щепёткина, старший научный сотрудник отдела микробиологии, кандидат биологических наук. - Он хорошо себя зарекомендовал именно как противовес антибиотикам. Анализы исследований показали безвредность и для животных, и для человека.
Светилам - копейки?
Конечно, сейчас все активизируются. Вот и в институт в Ломоносове зачастили промышленники, а на днях здесь прошёл семинар по импортозамещению. Но большинства возникших проблем можно было избежать, если бы мы не погубили, что имели. Судите сами. Всероссийский институт птицеводства, авангард науки в советское время, сегодня в нищете. Большое здание, построенное 50 лет назад, разрушается на глазах. Финансирование - на пределе. На материалы для опытов, оборудование ведущие специалисты зарабатывают сами, кто как может. Консультируют, впрягаются в хозяйственные договоры, выполняют заказы частных предприятий… А как иначе, если научному учреждению, работы которого востребованы стратегической экономикой, государство выделяет средства только на коммуналку и мизерную зарплату. В среднем сотрудники ВНИИ получают 10-12 тыс. (!) руб. в месяц. И с такими доходами решать задачи в масштабах страны?!
- Производители Бразилии, Америки, где изначально лучшие условия, климат для развития птицеводства, получают от государства солидные дотации. Почему же у нас нет такой помощи? - возмущается Эдуард Джавадов. - Где поддержка кредитами по приемлемым ставкам, лизингом, субсидиями, разумными налогами? Некоторым птицеводам можно памятник поставить за то, сколько сил они вкладывают в свой труд. И такая картина почти во всём сельском хозяйстве. Не иначе как режем курицу, несущую золотые яйца…
Санкциям не сдадимся
Александр Герман, первый зампредседателя комитета по развитию предпринимательства и потребительского рынка:
- Некоторые регионы уже начали сдаваться под давлением санкций, но Санкт-Петербург держит марку. Европейские ингредиенты, попавшие под эмбарго, заменяются на отечественные, при этом соблюдаются все требования к поставщикам. Хотя и у нас немало сложностей. Все хотят видеть на столе свежие и разнообразные овощи, рыбу, мясо, однако Санкт-Петербург не является аграрным краем. У нас нет крестьянских или фермерских хозяйств, птицефабрик. Они расположены в соседних Ленинградской, Псковской, Новгородской областях. Сегодня новые условия потребовали и от них перестройки: понадобилось заключать новые договоры, вводить в строй дополнительные мощности и линии по переработке. И здесь серьёзно может помочь наука, лучшие силы которой сосредоточены в Петербурге.
Конкуренция на рынке жёсткая, поэтому в условиях борьбы уходят мелкие производители. Это позволяет занять место более сильным предприятиям. Сейчас поставки из других регионов, в том числе продовольствия, идут в основном в торговые сети, их в городе свыше 80%. Мы постоянно следим за ситуацией и видим: дефицита, спекулятивного роста цен нет. Наоборот, заключаются новые контракты. А созданный «Продовольственный фонд» увеличивает резервные запасы. Если что-то и ушло из магазинов, петербуржцы этого не заметили. Повседневный выбор, продукты первой необходимости, представлены так же широко, а это самое главное.
Главная проблема - посредники
Борис СУХАНОВ, фермер Гатчинского района:
- Санкции привлекли внимание к фермерству, но проблемы остались прежние - где взять деньги на развитие и куда сбыть продукцию? В магазинах стоимость продуктов растёт гораздо быстрее, чем у нас. У меня картошка по одной и той же цене круглый год, а в сетях постоянно меняется. В этом и главная проблема - слишком много посредников между производителями и покупателями. Будь у нас хороший логистический центр и доступные кредиты - вот это настоящий толчок для развития. Вообще количество фермеров растёт, для них в Ленобласти есть хорошие программы. Но тут, как в любом бизнесе, надо много работать, вкалывать, иначе никак. Будь у нас поддержка начинающим хозяйствам, да человек 100 крепких фермеров в области могли бы обеспечивать овощами весь регион. А заодно и в магазине выбор стал бы больше.
Рыба - по праздникам
Мало кто знает, что недалеко от Санкт-Петербурга, в Ропше, ещё при Петре Первом начали выращивать редкую рыбу. Сегодня этим занимается Федеральный селекционно-генетический центр рыбоводства. И, по мнению Виктора Голода, замдиректора по научной работе, Ленобласть сегодня полностью обеспечивает Петербург радужной форелью.
Обойдёмся без Запада
- Основное направление работы нашего центра - выращивание радужной форели, рассказал В. Голод. - В наших краях в естественной среде эта рыба не нерестится. Поэтому приходится заниматься искусственным размножением.
Форель - это 95% товарной рыбы, выращиваемой в Ленинградской области. Основное место производства - 3 тысячи из 4 тысяч тонн - в бассейне реки Вуоксы.
Этого объёма вполне достаточно, чтобы обеспечить потребности Петербурга. Поэтому по форели мы практически не зависим от Норвегии, откуда к нам везут огромных 5-килограммовых рыб (наша форель, как правило, не превышает 2 кг). Норвежский продукт покупают переработчики, они её солят, коптят, делают нарезку. А вот рыбу местного производителя крупные торговые сети, как правило, не берут, предпочитают импорт. Норвежская продукция дешевле отечественной, потому что там гораздо большие объёмы производства, плюс они поставляют её регулярно, так как налажена логистика. Вот и получается, что продаётся экологически чистая местная рыба только в небольших магазинчиках Петербурга и
Ленобласти.
Почему наша - дороже?
- Половину стоимости рыбы составляет корм, который производится и поставляется из-за рубежа. Его стоимость - порядка 2 евро за килограмм, - поясняют специалисты. - В России же просто нет предприятий, которые занимаются производством корма для рыб. В среднем, чтобы вырастить одну особь, ей надо скормить два килограмма корма. Вот и считайте, насколько подорожает форель с учётом роста курса валют.
Если ещё летом себестоимость этой рыбки составляла 120 рублей за кило, то сегодня уже свыше 260 рублей.
Значительная часть переработанной европейской рыбы шла к нам из Белоруссии. Поэтому зарубежные поставщики практически не пострадали. Кроме того, сразу подключились производители с Фарерских островов и из Чили. С одной стороны, это радует: дефицит рыбы России не грозит. Другой вопрос, что из Южной Америки к нам везут мороженую рыбу, это дешевле, но вкус мяса меняется не в лучшую сторону.
Кроме радужной форели в Ленинградской области выращивают сига, осетров и африканского сома. Но в очень небольших объёмах. В Балтике весной-летом ловят корюшку. Остальные виды рыб в регион везут из Мурманска, с Дальнего Востока, Каспийского моря.
- В целом дела в рыбохозяйственном комплексе Ленобласти обстоят не хуже, чем в других отраслях сельского хозяйства, считает В. Голод. - Идёт стабильный рост производства на 10-12% ежегодно. А что касается цен, то достаточно вспомнить: в советские времена форель в магазинах стоила 4 рубля 20 копеек, а свинина - 2 рубля. Рыба никогда не была дешёвой, это продукт не повседневного спроса - её ели и продолжают есть в основном по праздникам.
Замерли на старте? Скачка цен на продукты не произошло 
Проект «Выбор петербуржцев»: голосование завершено 
На крючке импорта. Чем заменили норвежский лосось и финскую кильку? 
Осторожно, продукты! Чем нас будут кормить Азия, Африка и Южная Америка? 
Куда «уплыла» рыба?