Площадь возгорания оценивают по-разному: по данным МЧС Украины - две тысячи гектаров, по данным Greenpeace - все десять тысяч. Горящий лес потушен. О возможных последствиях, а также о том, чем чреват отказ украинской стороны от сотрудничества с российскими учёными и инженерами, рассказал Евгений Никольский, специалист-ядерщик, участник ликвидации аварии в 1986 году, глава администрации Красносельского района Санкт-Петербурга.
Объект «Укрытие»
АиФ-Петербург: - Евгений Владимирович, каковы могут быть последствия этого пожара?
- В 1986 году, после аварии, на станции все узнали о таком необычном явлении, как рыжий лес. Он стал таким в одночасье из-за выпадения радиоактивной пыли. Да, мы построили саркофаг в кратчайшие сроки, но территория оставалась заражённой. Грунт не вывозился, в зоне отчуждения создавали могильники, где захоранивалась техника после использования при ликвидации аварии. Так что очаги скопления радиоактивных отходов там остаются и будут ещё долго.
Но на поверхности их нет, со временем всё ушло в грунт. Сегодня уже не существует той опасности, которая грозила в течение первых нескольких лет сразу после катастрофы. Хотя, как говорим мы, «чернобыльцы», полной победы над радиацией не будет. Не при нашей жизни. Несмотря на то что 30 ноября - день, когда в 1986 году мы закрыли жерло реактора четвёртого энергоблока саркофагом, - отмечаем, как победу.
АиФ-Петербург: - А если бы огонь перекинулся на территорию с могильниками и дошёл до объекта «Укрытие», как называют саркофаг?
- Пожар на таких объектах опасен, в том числе повышением уровня радиоактивного излучения. Какая там сейчас ситуация, сказать не могу. Но просто горение в зоне отчуждения ущерба нанести не должно. Что будет реально, покажет мониторинг радиационной обстановки. Если судить по полученной информации, радиоактивный фон не изменился. Опасность в другом - к сожалению, нас вытеснили из системы наблюдения за станцией. До 1991 года российские специалисты занимались авторским сопровождением объекта «Укрытие», контролем состояния консервации четвёртого энергоблока Чернобыльской АЭС. Наши ядерщики не только осуществляли надзор, но и разрабатывали проект нового саркофага.
АиФ-Петербург: - Получается, что объект «Укрытие» выработал свой срок?
- Пока он справляется с задачей. Но ещё десять лет назад наши специалисты выходили с предложением сооружения нового саркофага над старым. Украинские партнёры провели тендер и привлекли одну из западных компаний к эксплуатации объекта. В каком сейчас состоянии консервация станции, трудно сказать. Я в своё время предлагал организовать хотя бы экскурсию для тех российских инженеров-ядерщиков, кто занимался ликвидацией последствий аварии. Предлагал приехать туда не с комиссией, не с проверкой, а просто посмотреть. Но через генерального консула Украины в Санкт-Петербурге нам передали отказ. А ведь нашим петербургским специалистам, в частности, сотрудникам научно-исследовательского института энергетических технологий, которые и занимались проектированием и эксплуатацией саркофага, было бы достаточно краткого осмотра, чтобы дать оценку состоянию объекта. Может, именно поэтому и не пустили.
Игрушка с датчиком
АиФ-Петербург: - В 1986-м работы по сооружению саркофага были проведены в кратчайшие сроки. За счёт чего это удалось сделать?
- Специалисты по ликвидации ядерного и химического заражения приехали в Чернобыль со всей страны: с полигонов на Новой Земле, в Семипалатинске, Владимире. Были представители Киевского института ядерных исследований, Московского института имени Курчатова. Экспедиция конструкторов-разработчиков доводила элементы саркофага на ходу, тут же они и изготавливались. У нас не было плана и регламента работ. Всё делали с листа и быстро. Если бы согласовывали свои действия в разных инстанциях разных городов, то затянулось бы… Жерло реактора закрыли спустя семь месяцев после катастрофы.
АиФ-Петербург: - Сколько у вас было командировок в зону?
- 12 декабря 1986 года я отправился в третью поездку, на три дня. К тому моменту я свою дозу облучения уже выбрал, поэтому посылали ненадолго. Но получилось всё равно на месяц. Новый год встретил на ЧАЭС. Отдел радиационной разведки располагался в брошенной чернобыльской больнице, в гинекологическом отделении. Там и жили. Кабинет был в операционной. Рядом - лаборатория, где разместили технику, собирали схемы, паяли. Одна из задач была установить датчики для контроля радиационной обстановки. Уровень радиации достигал в некоторых местах 6 тысяч рентген. Но дальше 800-рентгенной зоны личный состав, конечно, не допускали. В особо опасных местах придумали использовать радиоуправляемую игрушку, купили её в Киеве. Монтировали на неё видеокамеру, датчик - и так исследовали, измеряли.
Некоторые осознанно рисковали собой. Когда проводили операцию «Игла» - установку целой «гирлянды» из датчиков в 74-метровой трубе станции с вертолёта, - лётчики, конечно, облучались, потому что летали над развалом четвёртого энергоблока. Недавно похоронили Валерия Титова, участника той операции. Он был в группе академика Валерия Легасова, занимавшейся измерением уровня гамма-излучений. Они вместе выскакивали на крышу машинного зала, чтобы подключить кабель, опущенный с вертолёта и предназначенный для передачи данных. Нужно было установить систему непрерывного снятия показаний. Конечно, рисковали... Не просто так давали людям награды. Сохранились видеокадры этой операции. Надо сказать, часть отчётов о нашей работе, в том числе и эта съёмка, легли в основу доклада МАГАТЭ.
АиФ-Петербург: - Вы занимались работой, которую не с чем было сравнить…
- А сейчас сравнение появилось. Когда случилась авария на АЭС Фукусима-1, я отслеживал информацию о том, как ликвидируют последствия. В результате захотелось обратиться с просьбой к нашему руководству направить меня в зону аварии для консультации их специалистов… Ядерная энергия может быть использована во благо, но при условии уважительного и грамотного к себе отношения.
Академик Велихов: «Наука должна оживить экономику» 
Эксперт о защите от терактов: Нужно убрать рамки и увеличить число камер