- Я коренной ленинградец, - сказал он мне с гордостью и даже назвал адрес. - Сидел за кражу. Мать померла, а после освобождения обратно не прописали. Меня устраивает эта жизнь. Деньги, чтоб не сдохнуть с голоду, есть, и ладно. Не думайте, я не ворую - посидел, хватит. Просить-клянчить, правда, так и не научился. Но люди по доброй воле иногда подают. Еще помогаю хозяевам ларьков - погрузить что-нибудь, мусор убрать. А тех, кто ходит и подбирает крохи, презираю.
- Почему вы предпочитаете жить на вокзале?
- На чердаке да в подвале случись что - и не убежать. У меня ноги отмороженные, не слушаются. А здесь, если совсем худо станет, даже медпункт есть. Не откажут, наверное: На вокзале человек пятьсот, наверное, бомжей крутятся.
- Как вы думаете, многие хотели бы вернуться к нормальной жизни?
- Нет, привыкли. Мы уже не вернемся. Никогда...
Скорее всего, так и есть. Около 80% из 50 тысяч питерских бомжей когда-то были здесь прописаны. Одни работали по лимиту, потеряли место и были выписаны со служебной площади, другие вернулись из заключения и не получили прописку, третьи стали жертвами квартирных махинаций: Впрочем, среди нищих попадаются люди и с жильем.
У входа в метро "Площадь Восстания" иногда можно увидеть пожилого человека без ног, который сидит на грубо сколоченной тележке с колесиками.
- Я офицером был, майором, - рассказывает он. - Ранили на Даманском в 69-м, когда с китайцами заварушка была. Лежал в госпитале, ноги отрезали. Сейчас живу за городом, в доме-интернате. На руки гроши выдают. Каждый месяц на два-три дня приезжаю в город, соберу немного денег на прожитье и возвращаюсь обратно.
Много нищих обитает в подземных переходах на Невском. Я подошла к одному из них. Когда ему бросали деньги (а случалось это очень редко), он долго, истово крестился и клал вслед земные поклоны.
- Живу на улице давно. Как вышло?.. Долгая история. Я эпилептик, два инфаркта перенес, хотя мне только 33 года.
- Не пытались устроиться в интернат?
- Не хочу. Там гробы выносят каждый день: Вообще за помощью никуда не обращаюсь. Никому не верю. То же сказал и американскому корреспонденту, когда давал ему интервью. Он, кстати, мне заплатил (тут он выдержал многозначительную паузу) и записал мои стихи.
И он прочитал длинное стихотворение про обманутый народ и про детей, забывших отцов.
- А кем, кстати, был ваш дед?
Он впервые оживился:
- Мой дед? Кулак! До сих пор его дом стоит в Казахстане. И как покрыл крышу красным железом, так она и сейчас стоит, даже не крашена ни разу!
Тут ему бросили монету, и он снова начал отбивать поклоны...
Прогулявшись по Невскому, можно встретить разных нищих. Они словоохотливы, по-своему колоритны. И я невольно как-то про себя их называла. Вот, например, "Паспортистка" - 73-летняя старуха, когда-то работавшая паспортисткой. Теперь сама без паспорта и без пенсии (ее дочь прогнала, потом уехала куда-то): "Профессор" - ученого вида крепкий пожилой мужчина, предпочитающий просить подаяние, хотя по специальности столяр: "Карл Маркс" - старик с окладистой бородой, очень похожий на основоположника учения, призванного сделать всех богатыми и счастливыми. Он искренне считает нищенство настоящей мужской работой, добывает хлеб насущный не только для себя, но и кормит еще трех бомжей, с которыми живет.
Такие, как "Карл Маркс" - нищие по призванию. Но есть, конечно, и нищие поневоле. Таким, как "Паспортистка", например, просто нужна конкретная помощь. Впрочем, за ней она, похоже, не станет никуда обращаться...
Психоз в большом городе