Многие, конечно, помнят фильм "Приходите завтра", в котором рассказывается о девушке из глухой деревни, приехавшей в Московскую консерваторию. Она даже нот не знала, но голос был такой, что Фросю Бурлакову взяли. Собственно, тут-то фильм и заканчивается, продолжение судьбы зрители при желании могут додумать сами. Но и в реальной жизни произошла подобная история, у которой оказалось продолжение: в этом году высшую театральную премию России "Золотая маска" получил солист Мариинки Виктор Черноморцев, начинавший когда-то точно так же, как Фрося, - провинциал, не знавший нотной грамоты, поступил в Московскую консерваторию. Виктор вспоминает...
Дама с собачкой
- Я с Краснодара, был нормальный уличный пацан, вот видите, на пальцах татуировка: она у меня с 14 лет. Боксом занимался, три года в десантных войсках отслужил, потом устроился шофером-дальнобойщиком. Все изменил случай. Как-то утром собираюсь на работу, звонок - друг Валерка Богданов из армии вернулся! Естественно, вечером мы хорошо посидели в ресторанчике, а когда шли домой, что-то мне очень захотелось петь. Запел на всю улицу, толпа слушателей собралась: Подходит пожилая женщина с собачкой: "Вам надо учиться петь". - "Да зачем? Я работаю". Представилась, что педагог по пению, написала адрес. Я про это дело забыл, уехал в командировку, целый месяц мотался на машине по стране. Вернулся, Валера тут как тут: "Витек, помнишь, женщина просила, чтобы ты к ней пришел? Забыл? Да она же тебе адрес оставила". Нашел я в нагрудном кармане костюма записку - Касацкая Ксения Владимировна, адрес. На следующий день приехал к ней на грузовике. "Ой, а я надежду уже потеряла, проходите". Побеседовали, рассказала она о себе - бывшая петербурженка, дворянка, даже с титулом, муж был дирижер. Их в Сибирь выслали, где он и умер. Начали мы с Ксенией Владимировной заниматься, месяца через три-четыре меня стали приглашать на концерты в самоделке, когда на автобазе своей выступил, вся шоферня попадала, у начальника глаза на лоб. Как-то Ксения Владимировна говорит: "Витенька, надо поступать в консерваторию". - "Да как? Да кто меня возьмет!" Сделали запрос, и пришло мне приглашение на экзамены. Задрожал: "Елки-палки, куда лезу?" А потом решил: "Будь что будет!" Ксения Владимировна дала мне письмо к своему хорошему другу, преподавателю консерватории Гуго Натановичу Тицу.
Что такое арпеджио?
Прилетел в Москву - в костюмчике, водолазочке белой, стройный, симпатичный. Прямо из аэропорта - в консерваторию. Отдал документы в приемную комиссию, а теперь, говорят, идите на консультацию, в класс такой-то, к Гуго Натановичу Тицу. Как услышал имя, сразу легче на душе стало. У класса очередь, человек семьдесят. Вообще в том году был неимоверный конкурс, абитуриентов больше тысячи, а принимали 14 человек. За дверью кто-то поет, иногда до конца, чаще мужской голос прерывает. Опять затосковал: куда меня занесло! Наконец дошла очередь. Сидит человек, как я и представлял себе профессоров: с седой гривой, орлиным носом. В классе белый рояль шикарный, за ним концертмейстер. Профессор что-то пишет, потом поднял голову: "Вы откуда, что заканчивали?" - "Да ничего". - "А как же?" - "С преподавателем занимался, вот она письмо вам передала". Прочитал, внимательно смотрит: "А петь что будешь?" - "Да мы подготовили:" - "Ну, давай, "Родину" Туликова". Запел я, а сам все думаю - сейчас остановит. Спел первый куплет, второй, так до конца. "Хорошо, - говорит, - теперь арпеджио". - "А что это такое?" Улыбнулся: "Концертмейстер сыграет, а ты повторяй". Повторяю и чувствую, высоко она меня повела. "Эту ноту возьмешь?" - спрашивает Гуго Натанович. "Возьму!" - "Еще выше?" - "Возьму!" - "Ну молодец". А это си бемоль была, для баритона очень высоко. "Ты допущен к первому туру". У меня и волосы на голове зашевелились.
Глазам не верю!
Первый тур - это целая комиссия. Чувствую, смотрят заинтересованно, видно, Гуго Натанович рассказал, что за "экземпляр". Опять "Родину" спел, потом Свешников, руководитель знаменитого хора, спрашивает: "Знаете украинскую народную песню "Дивлюсь я на небо"?" - "Знаю". Спел. А теперь, говорят, арпеджио. Ну, мне уж это знакомо. Второй тур уже в Большом зале Консерватории, на сцене. Исполнил я свой репертуар, а арпеджио спрашивать не стали. Ну, думаю, все - провалился! До самого вечера ждали решения комиссии, и когда уж совсем нервы были на пределе, услышал: "Виктор Черноморцев принят на первый курс".
Пришлось и общеобразовательные предметы сдавать. Сочинение "Ленин и теперь живее всех живых" со шпоры скатал, которую мне девчата сунули. Четыре получил. На литературе устной "Молодую гвардию" спросили, рассказал, что помнил, - четыре. Вот по истории СССР ничего не знал, перед аудиторией наугад раскрыл учебник и прочел о воссоединении Украины с Россией. Беру билет, глазам не верю - этот вопрос! Четыре. Поступил я в консерваторию, Ксении Владимировне радостную телеграмму послал, а на самом деле вот когда по-настоящему испугался: как учиться буду?
В Саратов
Музыкальную грамоту за первый курс освоил. Педагоги относились с симпатией, видели, что стараюсь. Закончил консерваторию в 1973 году, и направили меня в Кировский театр в стажерскую группу. Это означало: койка в общежитии и 80 рублей. Ну ладно. Поехал домой отдохнуть, а там Саратовский оперный театр на гастролях. Понравились мне их спектакли, думаю, дай-ка прослушаюсь, что я теряю. Они меня приняли, квартиру обещали, оклад в 130 рублей. Год отработал, пел Сильвио в "Паяцах", это был мой первый спектакль, Валентина в "Фаусте", Жермона в "Травиате", Онегина, Елецкого в "Пиковой даме". Потом приглядел меня дирижер из Куйбышева и в свой театр переманил тем, что тут же вручил ключи от двухкомнатной - в Саратове-то с квартирой обманули. Да и ставку высшую дали - 175 рублей. Отработал я в Куйбышеве 17 лет.
Гергиев и Доминго
В 1991 году пел по контракту в Вене, и тут опять господин Случай. Приехала Мариинка. В "Гроссзале" я их "Иоланту" слушал - фантастически прошел спектакль, публика стонала. Я там с Алексашкиным Сережей встретился, он уж в Мариинском пел, а знакомы мы с Саратова. Стоим, беседуем, мимо Валерий Абисалович проходит, Сережа ему и говорит: вот, мол, баритон Черноморцев. "Да я его знаю. Что-то надо вам у нас спеть". - "Так я с удовольствием". - "Сережа, запиши координаты Виктора, мне отдашь". Я еще в Вене был, как мне позвонили из Мариинского. В театре с самого начала повезло - не только в "Тоске" пел, на которую пригласили, но и в текущий репертуар вошел. И до сих пор жаловаться не приходится. Альберих в "Кольце Нибелунга", за которого "Маску" получил и еще несколько наград, - в чем сложен? Спектакль идет четыре часа без перерыва, даже водички некогда попить, делаешь глоток, переходя из одной кулисы в другую, тут нужны школа и умение распределять силы. От сцены к сцене напряженность нарастает, и в конце такая музыкальная насыщенность, такой заряд эмоций, что не знаешь, как организмом-то своим управлять - думаешь, сейчас что-нибудь в тебе треснет.
На фестивале "Звезды белых ночей" одно из самых ярких моих впечатлений - работа с Пласидо Доминго. Он дирижировал "Аидой", в которой я пел: Времени у маэстро было мало, за несколько часов до спектакля с певцами самые трудные места прошел. Мандража не было, а был кураж спеть как можно лучше. В общении Доминго очаровывает. И как дирижер чуткий, отзывчивый.
Моя творческая судьба складывается, не буду Бога гневить. Я дал себе зарок: если почувствую какой-то дискомфорт с голосом или здоровьем - уйду из профессии, не буду цепляться. Преподавать могу. Шофером? Да вы не смейтесь, в любом случае не пропаду.
«Человек живёт, пока он любит». 10 высказываний Елены Образцовой 
Станислав Грибков: «Проблемы с кадрами у нас нет» 
Чтобы Онегин запрыгал вокруг Татьяны