Трудно сказать, что для старой барской усадьбы страшнее: быть далеко от города или стоять впритык к нему. Если далеко - будет усадьба заброшенной, забудут о ней, только редкие дачники забредут и удивятся, да деревенский люд, сам не местный, из других земель переселенный, станет деловито разбирать упалые стены на кирпич. Барский кирпич - он крепкий. Но и если близко к городу поместье - это вовсе не значит, что его будут холить и лелеять.
Заложники "Дороги жизни"
Пример такой пригородной вотчины - усадьба Приютино, которая находится фактически в городской черте Всеволожска и всего в нескольких километрах от Петербурга. По кривой, ухабистой, узкой и страшно забитой "Дороге жизни", отстояв длиннющую пробку на железнодорожном переезде на Ржевке, машины несутся во Всеволожск и дальше, на Ладогу. И почти никто не обращает внимание на руины из старого кирпича слева от дороги, где ответвляется улица, ведущая в Бернгардовку. Многие даже думают, что это остатки воинских частей, которые тянутся непрерывно от Ржевки.
Однако это и есть знаменитое и несчастное Приютино, усадьба Олениных, единственная усадьба в Ленинградской области, где воссозданы настоящие интерьеры пушкинских времен. Руины - это "второй" господский дом, который взялись реставрировать уже в постперестроечное время и на который никогда не хватает денег: для реставрации сняли крышу, на этом работы прервались. С дороги не виден "первый" господский дом, где функционирует музей "Приютино", имеющий статус музея даже не краеведческого (это заслуга его основателя и первого директора Льва Тимофеева), а литературно-художественного.
Перечислять исторические заслуги Приютина долго: достаточно сказать, что это была загородная дача президента Академии художеств и первого директора Публичной библиотеки А.Н. Оленина и здесь гостили кроме Пушкина, заглядывавшегося на оленинскую дочку, Жуковский, Крылов, Грибоедов, Мицкевич, Кипренский, Брюллов, Глинка и многие другие столпы русской культуры. Поэтому сохранилось много изображений Приютина, по которым можно было бы восстановить усадьбу до мельчайших деталей. Автор усадьбы, заложенной в 1794 году, до сих пор не установлен, но есть предположения, что это мог быть архитектор Николай Львов, хороший знакомый Оленина.
Спасибо военным и школьникам
Но пока что о полноценной усадьбе и речи нет. После ухода военных, которые сидели здесь многие десятилетия (а до них здесь был госпиталь) и хотя бы не разрушали здания, за что им спасибо, в 1974 году усадьбу передали музейщикам, которые принялись делать из бывшей воинской части пушкинский уголок. Делать это было невыносимо трудно. Да, здания сохранились, но в каком виде! Внутри они были все перекроены, приспособлены под жилье. Например, в ротонде-молочне, очаровательном крошечном домике с колоннами, стоящем на берегу пруда, ухитрялось проживать шесть человек.
Лев Тимофеев очень много сделал для музея, но не сошелся во взглядах с тогдашней Всеволожской районной администрацией, которая не понимала, зачем бывшей воинской части, пусть и имеющей усадебные корни, некий особый статус. Были бы они краеведческим музеем - тогда и власть помогала бы. Но нет, хотели выпендриться, получить общесоюзную значимость.
Посещаемость музея чудовищная - например, в 2001 году там побывало лишь около 7 тысяч человек, это меньше, чем в краеведческом музее райцентра Пикалево. Только специальные автобусные экскурсии любителей пушкинского периода да подневольные школьники, понуждаемые учителями литературы, добираются до Приютина, поэтому в отдельные, особо счастливые дни до 400 человек попадают в музей.
Рай для карасей
Сейчас комплекс представляет собой только один функционирующий в качестве музея господский дом, отреставрированный в 1990 году, там полноценная экспозиция и экскурсионное обслуживание. Да еще восстановлены здания молочни и кузницы на берегу пруда, но они заперты и пусты, так что любоваться на них приходится снаружи, продираясь по густым крапивным зарослям - дорожек по берегу пруда нет. Парк уцелел, вернее его часть, - усадьба оказалась разрезанной "Дорогой жизни" пополам, и то, что оказалось за дорогой, вообще запущено до невозможности. Уцелел и дико заросший пруд, в котором местное население любит ловить карасей - только они и выживают под толстым слоем ряски.
Нынешний директор музея Леонид Мазур полагает, что без статуса самостоятельного юридического лица, какового у музея пока нет, полноценная реконструкция усадьбы невозможна. Пока что музей находится в составе областного музейного агентства и получает на содержание буквально копейки, наравне с маленькими краеведческими музейчиками в области. Бюджетных денег на реконструкцию усадьбы не поступало с тех пор, как была закончена реставрация первого барского дома. Деньги есть только на выплату жалованья сотрудникам. Администрация Всеволожска помогает только оплатой коммунальных услуг. Угля нет - топят собственноручно добытыми дровами, благо сухостойных и умирающих деревьев в загнивающей пойме речки Лубьи навалом.
Получается, что музей предоставлен сам себе и волен выживать как угодно. Сейчас, например, до августа в усадьбе снимают один детектив под рабочим названием "Винтовая лестница". Музей закрыт, но он получает за съемки деньги, которые ему иным способом не достать. Но на реставрацию второго господского дома, руины которого полностью перекрывают вид на музей с дороги, так не насобираешь. Там с каждым годом все нужнее уже не реставрация, а реконструкция. А ведь в этом восстановленном здании можно было бы проводить поэтические и театральные вечера, которые будут собирать ценителей искусства пушкинской эпохи. Именно из-за этой жуткой руины даже в юбилейный год Пушкина Приютино оказалось в стороне от туристических троп - решили, что позориться с развалиной не стоит.
Кстати
Окрестности нынешнего Всеволожска всегда были густо населены: крестьянские деревни здесь чередовались с барскими усадьбами. Относительная близость к столице и красивые ландшафты - маленькие речки в сосновых берегах - делали эту местность популярной и среди дачников.
Что же осталось от преж-них времен в разросшемся, получившем статус города и звание райцентра Всеволожске? Да практически ничего. На Румболовской горе есть еще одна усадьба - Рябово, принадлежавшая богатым Всеволожским. Теперь остались "огрызки" парка, руины хозпостроек да полусгоревший лабораторный корпус, переделанный под спиртовой заводик, который местные называют таинственным шведским Красным замком. Последний обитатель "шведского замка" - фабричка, производившая клизмы.
Усадьба в Бернгардовке просто стерта с лица земли. Старые дома в центре Всеволожска горят один за другим. Те, что уцелели, пребывают не в лучшем виде. Например, двухэтажный деревянный домик с башенками купца Хомякова, выкрашенный нынче в какой-то нелепый цвет, с окнами, заклеенными рекламными щитами, явно был куда живописнее. То же - со старым зданием железнодорожного вокзала. Когда-то станция была на Ириновской железной дороге, принадлежавшей Корфу. Теперь и вокзал брошен, да и дорогу разобрали.
Деревенские музеи