Эльвира Трафова - джазовая певица с мировым именем. Она стала первой профессиональной вокалисткой в этом жанре в те времена, когда в СССР связывать свою судьбу с джазом было даже опасно. Именно Эльвира, с ансамблем Давида Голощекина, доказала и Америке, и Европе, что в России есть исполнители экстра-класса. С момента основания Филармонии джазовой музыки она дает по несколько концертов в месяц. И хотя сейчас появились яркие певицы, Эльвира остается недосягаемой звездой.
В сапожники
- Всегда хотели петь джаз?
- Да я не знала, что это такое! Училась играть на скрипке, потом поступила в училище при Консерватории на вокал, оттуда перешла в Театральный институт на музыкальное отделение. Давид Голощекин был руководителем нашего дипломного спектакля и сделал все, чтобы свернуть меня с пути истинного, затащил в джаз (смеется). Он мне показал такие образцы - Эллу Фицджеральд, Сару Воан, Кармен МакРей, что трудно было отказаться от счастья попробовать спеть эту музыку.
- Чтобы вступить на неизведанный путь, понадобилась смелость?
- Да, такое можно сделать только по молодости, очертя голову. И сейчас всего 3-4 певицы в городе.
- Вам же лучше, конкуренции нет?
- Я спокойно к этому отношусь, у меня нет излишней амбициозности. Всю жизнь занимаюсь любимым делом, да еще под надежным крылом Голощекина. В его ансамбль я пришла сразу после института, и вот уже больше тридцати лет вместе.
- Голощекин был не только учителем, но и мужем. Как уживались творческие личности? Или вы знали "свое место"?
- Ну а как же! Женщина всегда должна знать свое место, тогда большего добьешься. Авторитет Давида для меня остается незыблемым.
- Голощекин "ломал" вашу классическую манеру?
- Еще как! Будто и не было за плечами института, все началось сначала. Сколько было слез, сомнений, казалось, ничего не получится.
- Помните первый концерт?
- Еще бы! Это было в ДК Дзержинского, где работал наш ансамбль. Стояла за кулисами и тряслась, думала, почему я не сапожник, не тачаю сапоги в уголочке, зачем мне на сцену выходить. Долго перед концертами тряслась, пока мне подруга не сказала: "Элла, ты такая веселая, открытая, будь такой же на сцене". Я послушалась, и все встало на место.
- Наш джаз вышел из ДК милиции - учреждения МВД?
- Да, хотя основной задачей ансамбля была игра на танцах, милиционеры стали давать нам сцену для концертов.
Враг народа
- В советские времена трудно было даже выучить английский?
- Что английский! Не было ни нот, ни текстов, все приходилось добывать самим: бесчисленное число раз крутить туда-сюда магнитофонную ленту. Я недавно проверила свою старую нотную и текстовую библиотеку - ошибок оказалось очень мало. Ну а на английском петь запрещалось. Даже когда я на русском исполнила "Прощальный вальс" Хампердинга, на следующий день в Радиокомитете висел приказ запретить мне выступать по ТВ и на радио с формулировкой: "...так как в ней сконцентрировалось все отвратительное, буржуазное, с чем борется советская общественность и пресса". А мне было 20 лет. Года на три перекрыли все дороги, это могло сломать не только карьеру, но и психику.
- А как воспринимали русский джаз за границей?
- Интерес был очень большой. В США нас пригласили в самую популярную телепрограмму Голливуда "Джонни Карсон шоу" и дали целых десять минут! Меня стали узнавать на улицах.
Воздыхатели
- Вокруг вас всегда много воздыхателей, небось и в Париж приглашали проехаться?
- А почему бы не проехаться в Париж с хорошим человеком? (Смех.) Все было. А в трудные годы, когда в Россию присылали гуманитарную помощь, как-то в моей квартире раздался звонок: "Вы Эльвира? Вы джаз поете? Вам пришла посылка из Германии, а беспокоят вас из школы на Огородникова". Приезжаю в школу и вижу огромную коробку, на которой вместо адреса написано: "Эльвире, джазовой певице, красивой птице из Ленинграда. Джонни". Я понятия не имела, что за Джонни. А потом на гастролях в Германии подходит скромный человек: "Вы получили мою посылку? Я Джонни, художник. Мне так понравилось, как вы поете, а фамилию не запомнил".
- Вам нужно держать себя в форме, не мешает ли булочная рядом с домом, в которой продаются вкуснейшие пирожки?
- Ой, это просто погибель! Я каждое утро, когда гуляю с собакой, покупаю пирожки. Но в этом году сказала себе: "Хватит". Я в тренажерный зал хожу, йогой занимаюсь.
У меня возникла проблема другого рода, приходится заниматься квартирой, в которой живу уже больше тридцати лет. Постоянно находятся желающие меня переселить, уж очень лакомое место, рядом с Дворцовой. Предлагают варианты, но те, которые меня не устраивают.
- В Петербурге просто страшно жить в красивом месте! Хорошо хоть у вас характер боевой, друзей много, защитят.
- Друзей много. И в ансамбле мы уже больше тридцати лет вместе. Интерес публики к джазу не проходит, хотя сама она меняется. Сейчас вот очень много молодежи.
- А все-таки джаз - он веселый или печальный?
- Он человечный.
Петр Дранга: «Я не звезда, а ремесленник!» 
«Скажи, красавица». Лидер «Фактор-2» - о шоу-бизнесе, лжи и распаде группы 
Найк Борзов: «Совершенство – это прекрасно, но достичь его невозможно»