Григорию Козлову, одному из самых известных петербургских режиссеров, исполнилось пятьдесят лет.
Каждый спектакль Козлова становится событием, так было с самого начала пути: "Москва. Моление о чаше", сыгранный в Музее Достоевского, был назван лучшим дебютом, "Преступление и наказание" в ТЮЗе - лучший спектакль сезона, "Р.S капельмейстера Иоханнеса Крейслера" в Александринке получил "Золотой софит" сразу по четырем номинациям и Госпремию, Госпремии удостоен также "Лес" в Театре на Литейном. Козлова приглашают на самые прославленные сцены - в БДТ он поставил "Перед заходом солнца" с Кириллом Лавровым, не так давно в Александринке - "Маленькие трагедии". С 2002 года Григорий Михайлович возглавляет ТЮЗ.
Режиссер не боится, что замыслы украдут.
- Слышала, что еще студентом вы были самой заметной личностью в театральном институте, что вас можно было встретить во всех ближайших кафе, щедро делящимся с коллегами замыслами. Жизнь научила, что не стоит выдавать секреты? Могут и украсть.
- Пускай, я еще придумаю. А рассказывал действительно много, потому что, когда человек переполнен, а делает мало, он всегда делится фантазиями. Я и сейчас, когда в хорошем настроении, рассказываю, хотя, конечно с возрастом стал сдержаннее. Но театром я бредил с детства, меня мама на спектакли водила.
- Почему же после школы поступили в кораблестроительный?
- Наверное, был инфантильным человеком, не знал толком, как к театру подступиться. Но в "корабелке" была очень сильная самодеятельность, на каждом факультете существовал театр. Кстати, в институте в это время учился Сергей Прохоров, популярный теперь телеведущий. Но он был с экономического, это наши конкуренты. А у нас на приборостроительном учился Сергей Русскин, он уже тогда играл ведущие роли. А я маленькие, потому что стеснялся. И все-таки прошел путь от осветителя до помощника режиссера. У нас был замечательный преподаватель из театрального Игорь Францевич Тыршкевич. Под его руководством я тогда первый раз тренингом серьезным занимался, он нам показывал биомеханику Мейерхольда.
- Но после института, наверное, казалось, что с театром расстались навсегда? Что жизнь проходит мимо?
- Да, три года отработал инженером, но оставался завзятым театралом, ездил в Москву, чтобы смотреть спектакли Эфроса, Ефремова, Любимова.
:Как-то в ДК Первой Пятилетки мы с другом были на спектакле по Хармсу, который произвел на нас такое большое впечатление, что мы молча дошли до угла Невского и Литейного. Тут какой-то человек нас остановил: "Что такие грустные? Я вам помогу". - "Не поможете. Мы хотим в театр". - "Да я в аэропорту работаю, режиссеров и артистов знаю, на любой спектакль билеты достану". - "Мы не хотим на спектакль. Мы хотим быть режиссерами". И на следующий год оба поступили в театральный.
-Жалеете о потерянном в "корабелке" времени?
- Там оказалась питательная среда очень мощная, а с ребятами мы до сих пор дружим. Ведь что остается в жизни? Люди, с которыми ты встречался, судьбы, которые переплелись с твоей.
- Отличалось студенчество в "корабелке" от театрального?
- Если в "корабелке" я прогуливал лекции, что-то постоянно делал на стороне, то в театральном я ни одного занятия не пропустил.
- Ваша фирменная прическа - длинные волосы - в театральном появилась?
- Да, но мне всегда нравились длинные волосы, это еще от увлечения "Битлз".
- Курите вы - даже по богемным меркам - много. Никогда не бросали?
- Нет. А когда я пришел в БДТ на встречу с Кириллом Юрьевичем Лавровым, Дина Морисовна Шварц, заведующая литчастью, с тревогой спросила: "Курите?" - "Очень", она тут же подарила зажигалку и с радостью сказала, что вот и Георгий Александрович курил, и Темур Нодарович (режиссер Чхеидзе. - Е. П.) курит. Так я прошел первое режиссерское крещение.
- Вы долгое время были без своего театра, но актерская компания вокруг вас - давняя.
- Мы с первого курса сдружились, когда в колхоз поехали. Это Леша Девотченко, Маша Лаврова, Ваня Латышев, Марина Солопченко, Дима Бульба, Саша Строев: Для меня эти артисты - как первая любовь. С Лешей мы сделали "Концерт Саши Черного для фортепиано с артистом" еще до того, как дипломы получили. Но спектакль никому не был нужен, нам говорили: "Это даже не смешно". И те же самые люди потом восхищались: "О, какой спектакль!"
Если театр ведет с детьми серьезный разговор, они его, по крайней мере, уважают.
- В истории ТЮЗа было время, когда его называли "театром детской радости", потом - ни много ни мало - "детской скорби". А ваша концепция?
- Должны быть: хорошая литература, хороший актерский ансамбль, хорошая режиссура.
- Сейчас репетируете "Капитанскую дочку", почему опять классику, а не современную пьесу?
- Пытаюсь разобраться, как показана в "Капитанской дочке" жизнь простого человека в жестоком мире. Гринев ведь как между молотом и наковальней: с одной стороны - Пугачев, бандит бандитом, с другой - власть, Екатерина. Герой стремится действовать честно, но чуть жизни не лишается. Насчет современной пьесы - это ведь от режиссерской личности зависит, как он с этой драматургией соединяется. Но и специфика театра важна: мне вот показалась любопытной одна пьеса, но там герои не вылезают из постели, да и ненормативной лексики достаточно. Это же не для ТЮЗа.
- Знаю, что ваше увлечение - спорт, занимались футболом?
- Да, первая команда, где я играл, это "Динамо". Мой отец близок к спорту, когда он приходит на мои спектакли, то они ему нравятся, но говорит: "Лучше бы ты в футбол играл!". А маме все, что я делаю, нравится.
Скромный внутренний интеллигентный скандал 
«Публику предсказать невозможно». Лия Ахеджакова об успехах и провалах