С 26 по 29 мая в Ледовом дворце прошел ежегодный Невский книжный форум. Вообще, весна - традиционное время книжных ярмарок. В Лондоне и Париже, например, прошли традиционные книжные салоны, в которых участвовали писатели из Санкт-Петербурга.Я опять отправился в парижскую весну, чтобы на этот раз не просто болтаться без цели, снашивая каблуки по парижским мостовым, но и с расчетом поучаствовать в Salon du Livre, куда Россию пригласили почетным гостем и выдали в выставочном комплексе возле port de Versaille бесплатный гектар. Осталось только русскому писателю и журналисту туда проникнуть. В результате телефонных звонков и бесед с недоброжелательными mesdames из окружения мосье Филатова ( Россией в Париже занималось Агентство по пресловутой культуре) мне рекомендовали купить у них аккредитацию за 60 евро. Я плюнул, взял справку в редакции и получил в выставочном комплексе service de press - проходку и набор буклетов даром. Тут же возник риторический вопрос: куда же все-таки делось золото партии?
VIPивка и закуска на лужайке с оркестром
Накануне открытия выставки я отправился в весенний Версаль, и по пути, когда машина остановилась на светофоре, прочитал табличку на дверях ближайшего дома - boit a idee. Дверь принадлежала мэрии пригорода, а содержание таблички переводилось так: "Ящик для идей".
Идейный ящик моей головы имел к Парижу предложение - хотелось провести на ярмарке акцию петербургского гражданства с выдачей желающим соответственных вкладышей в паспорта. Но как? Сперва "Амфора" собиралась арендовать у Филатова стенд, но передумала. Затем возник Борис Бергер и его московский "Запасный выход". На нашей бизнес-встрече в Питере Бергер заснул и всех деталей мы не проговорили. Тем не менее я взял в Париж три поллитровки, графический плакат гениального Лемехова с головой де Голля и гражданские вкладыши. Осталось только купить пирожков на закуску. Они чуть все и не испортили.
В день открытия ярмарки Бергер имел удрученный вид, и я повел его к французским издателям, уже вовсю выпивавшим и закусывающим на квадратном километре Salon lu Livre без указаний свыше.
С Россией-матушкой оказалось сложнее. Агентство оформило свою территорию в виде березовой рощи, каждый из стволов которой венчал российский флаг. Посреди рощи стояли березовые ( вот на заготовку чего ушло золото партии!) пеньки - к ним и повели отечественных писателей с Граниным и Вознесенским во главе. Тут и медленно ходящий Аксенов, овальный Быков, майор Маринина. (Подтянутый Кушнер и ковбой Попов представляли Петербург с лучшей стороны.) Перед пеньками стоял рояль и ждали хозяев виолончель со скрипкой. Поскольку по роще гарцевал ухоженный на 1250 евро Спиваков, то казалось, что именно он ударит по струнам. Но заиграли другие. Пианисту страницы партитуры переворачивал атлетически сложенный, не побоюсь этого слова, гей:
Концерт длился бесконечно. Покинув русскую рощу, я развалился на красно-белой лужайке перед роскошно сервированным столом, где на мои попытки ухватить стаканчик минералки строгие официанты с выправкой телохранителей ответили: "Буфет еще нет!" Тут же вокруг зашуршали народные массы и из них материализовался премьер-министр Франции Рафарен. Он остановился возле меня, кивнул, произнес "бонжур", махнул официантам, объявив: "Буфет уже да!":
А в русской роще продолжалась классическая музыка. Геронтократы на пеньках еле выжили. Наконец и в роще дали отмашку выпивать. Для VIPов накрыли в чеховской беседке, но большинство русских издателей и писателей туда не попало, впрочем утешившись у гостеприимных и не жадных на вино французских коллег.
Не садись на пенек, не ешь пирожок, становись петербуржцем, дружок!
Madame Rekshan заказала на кухне нашего посольства сорок пирожков за мой и свой счет. По непереводимым причинам я за ними не поехал. Узнав про неполученные пирожки, madame Rekshan cказала, чтобы я отправлялся в жопу со своей петербургской акцией, что переводить она не будет. Потом начались звонки приглашенных парижан, и мадам сказала - так и быть, уже поздно отменять, но я тебе этих пирожков никогда не прощу:
19 марта в 13.00 на окраине рощи, там, где она переходила в нейтральную территорию, образовался казачий круг. Без всяких санкций и содействий, без микрофона и партчванства, без жеманства и страха перед необеспеченной старостью автор этих строк обратился к народам континента:
- После падения идеологических барьеров процесс объединения Европы стал необратимым. Еще де Голль говорил о единой Европе от Атлантики до Урала!.. Для новой Европы Санкт-Петербург вполне может сыграть роль духовной, интеллектуальной столицы. Мадрид, Рим, Париж, Лондон, Берлин, Киев, Варшава, Москва: Это национальные столицы. Санкт-Петербург же единственный в Европе город, созданный руками представителей всех народов Европы. В нем есть Английская набережная, произведения Монферрана и Фельтена, архитектурные шедевры Росси и Растрелли. В городе на Неве учился украинский классик Шевченко, здесь впервые вручили премию Нобеля: Движение "Граждане Санкт-Петербурга" - пример народной дипломатии. Почти одиннадцать тысяч человек, подданных разных государств, приняли петербургское гражданство:
Собравшиеся французы врубились, да и наши не подвели. Об успехе акции говорит такой факт - прибежали русские особисты и забеспокоились. Бонвиван Бергер, бывший с бутылкой бренди, бодро отбил атаку ЧК:
- Эта акция введена в программу издательства "Запасный выход", заплатившего вам кучу бабок!
Madame Rekshan тоже не подкачала, энергично переводила, пародируя и меня, и Фиделя Кастро одновременно. В итоге мы привели к петербургской присяге несколько десятков человек, заключили три петербургских гражданских брака и накатили всем желающим водки без vipовства и бюджетных капиталовложений.
Престиж России заметно вырос.
Была б моя воля, то вырубил бы я березки на фиг и построил на месте рощи Кремль, окруженный Садовым кольцом, - ведь на выставке вальсировали в основном москвичи. Где-то на окраинах ютилась оставшаяся Россия, обживая узкие проходы между стендами, жуя бутерброды и глотая бордо. Пока Радзинский в центре рощи сказал в микрофон сто сорок пять раз слово "я" (Я - Распутин, Я - Николай Второй. Я - Екатерина Великая:), питерский Цветков и новосибирский Берязин пытались соединить евразийскую правду Алтая с гипотезой о славянах кельтского происхождения.
Вообще-то, было интересно и полезно увидеть всю Москву за круглыми столами и на персональных выступлениях. Говорили умные слова, говорили глупые слова. Москвич Тучков прицепил бороду и изображал Толстого. А тем временем впечатлительная публика раскупала русские книги пачками:
В начале выставки в Париж приехал Путин, и официальную делегацию пригласили в Елисейский дворец. Во время приема В. Ерофеев рванул к Шираку на глазах у телекамер дарить свой опус. Поскольку В. Ерофеев пишет книжки с порнографическим уклоном, интересно было б узнать, как теперь спится лидеру французского народа:
Давайте рубинштейнить! Петербуржец составил словарь городских неологизмов 
Януш Леон Вишевский расскажет все о мужчине и женщине 
Как правильно говорить: извините или извиняюсь?