Большинство приездов Галины ВИШНЕВСКОЙ в родной город - не частные, а "общественно полезные". Так, в мае она привозила воспитанников своего столичного Центра оперного пения, которые давали бесплатные концерты для ветеранов в Петербурге и Кронштадте. Кстати, в Кронштадте Вишневская несколько лет поддерживала детский дом, теперь эстафету подхватила ее дочь Лена, которая специально приехала из Франции.
Из-за границы продолжают помогать России
- Галина Павловна, вы довольны тем, насколько меняется положение в детских домах и больницах? И сами-то россияне шевелятся или больше надеются на Запад?
- Когда в 90-м году мы начинали помощь, не было даже одноразовых шприцев. Сейчас современное оборудование есть уже почти во всех больницах, имеются и уникальные аппараты. Не знаю, шевелятся ли россияне, но помощь не уменьшается. Мы с Ростроповичем продолжаем вакцинацию детей против гепатита. Уже вакцинированы более двух миллионов, а за год-два должно дойти до 4 миллионов. К нашей работе подключилась и дочь Лена. Ее это очень интересует, она заводит контакты за границей, чтобы оттуда помогали детям в России.
- Своих детей она оставила в Париже?
- Да, но за двумя младшими есть кому присмотреть, а двое старших мальчиков уже учатся в Германии.
- Я знаю, что ваш любимец - старший, Ваня.
- Это правда, Ване уже 21 год, он у нас пошел по технической части.
- Почему послали учиться в Германию, а не в Англию, например?
- Такой выбор стоял, но все-таки посчитали, что образование лучше в Германии. Мальчики немецким владеют так же, как английским и французским. А младшие Ленины дети - еще итальянским, потому что их отец итальянец.
- А русским?
- По-русски говорят, но с сильным акцентом. Когда они у меня в гостях, я запрещаю говорить на другом языке, кроме русского.
- Музыкальных способностей никто из внуков не проявил?
- Нет, разве что Слава, младший сын дочери Ольги, кричит очень громко (улыбается).
На этикетки не смотрю - могу и на базаре вещь купить
- Как часто вы даете уроки в вашем Центре оперного пения?
- Каждый день кроме воскресенья с одиннадцати до пяти. Нагрузка большая, но я хочу, пока у меня еще есть силы, отдать то, что знаю, русским певцам.
- Чувствуете склонность к педагогике?
- Да, это всегда было. Я умею это делать - помогать. Результат виден очень быстро, поэтому я, вероятно, и люблю этим заниматься. Мы уже сделали несколько спектаклей.
- А что выпускников ждет по окончании?
- Некоторые успешно прошли прослушивание и будут петь в Большом театре в опере "Война и мир", которую ставит Ростропович. Другие в сентябре поедут в "Ла-Скала", где он будет делать "Черевички". Ребята прослушиваются, их узнают, приглашают. Ну и сами должны шевелиться. Надо научить ловить рыбу, а дальше пусть сами, так ведь?
- Сколько же времени продолжается обучение?
- Два года, это совсем немного. Но некоторые с такими огромными голосовыми проблемами приходят, что ничего нельзя сделать, приходится расставаться.
- У вас ведь тоже в юности были проблемы с голосом?
- Да, в шестнадцать лет пропали верхние ноты, потому что педагог зажала мне диафрагму. Это я теперь понимаю, что случилось, а тогда-то бессознательно все было. Несколько лет прошло, прежде чем я встретилась с Верой Николаевной Бариновой, которая вернула мне голос. Это достигается упражнениями. Я преподаю так, как меня учила Вера Николаевна.
- Раз вы учительница, приходится каждый день рано вставать?
- С возрастом я меньше стала спать, в семь-восемь уже на ногах.
- А правда, что вы спите на особом валике, чтобы сохранить прическу?
- Да, я никогда не позволяю себе ходить растрепанной, нечесаной, немытой. Ведь чтобы привести себя в порядок, много времени не надо - минут пятнадцать-двадцать: причесаться, немножечко накрасить глаза, положить пудру, помаду.
- За модой следите? Туалеты покупаете в Париже?
- Я предпочитаю носить то, что мне идет, и покупаю не только в Париже, а везде, если захочется. И никогда не смотрю на этикетки, какой дизайнер, какому модному дому принадлежит. Могу и на базаре вещь купить.
- Правда, что всю жизнь вы пользуетесь одними и теми же духами?
- Да, единственные духи в моей жизни - "Джой" Жана Пату. Я вообще-то духи не люблю, у меня от сильного запаха начинает переносица болеть. Но лет сорок назад в Америке во время моей первой поездки мне подарили "Джой". Флакон лежал-лежал, потом куда-то собиралась, открыла и совершенно обомлела от восторга. Так и остался запах любимым, он немного напоминает ландыш.
Презентации - это пустое времяпрепровождение
- На презентации и премьеры часто ходите?
- На презентации - нет, это пустое времяпрепровождение, и в театры редко - зачем портить себе настроение, как это было последний раз, когда слушала "Аиду" новосибирского театра в постановке Чернякова. Актеры все в камуфляже, с автоматами. Это новаторство, что ли? Люди прикрывают свою бездарность гениальной музыкой. На Западе такое новаторство давно надоело. А у нас оно было и в 20-е годы. Тогда оперу "Тоска" назвали "Борьба за коммуну", "Гугенотов" - "Декабристами", "Жизнь за царя" - "Жизнью за народ". Но там, когда воровали музыку, хоть либретто писали новое. Для артистов опасно в таких операх участвовать, потому что идут другие темпы, это приносит голосу огромный вред. В государственном театре так издеваться над артистами и публикой!
- А вы не боитесь прослыть ретроградом?
- Какая есть! Если меня не спрашивают - я промолчу, но если спрашивают - говорю то, что думаю. Поэтому я в театр редко хожу, потому что могу просто начать скандалить.
- Недаром вас считают резкой.
- И великолепно себя чувствую. Меня воспитала бабушка, неграмотная крестьянка. И она дала две заповеди: не воровать и не врать. Не хочешь говорить - не говори, но если уж говоришь, то только правду. Это очень просто, между прочим. Так легче жить на свете, уверяю вас.
Куда пропали деньги на памятник?
- На концертах в честь Дня Победы ваши ученики исполняли редкие произведения Шостаковича. Где вы их отыскали?
- В прошлом году Ирина Антоновна, вдова Дмитрия Дмитриевича, нашла в архиве его сочинения времен войны и передала нам. Для фронтовых бригад Шостакович написал аккомпанементы для виолончели и скрипки, вместо рояля, чтобы артисты не были связаны с громоздким инструментом, могли быстро перебежать из одного блиндажа в другой. Это 26 разных сочинений, на все вкусы - арии из опер, романсы, народные, массовые песни. От "Серенады арлекина" Леонкавалло до "Сарафанчик-раздуванчик" Гурилева и "Песни о Щорсе". После войны эти произведения никто не исполнял. А мы исполнили в Париже, Берлине, Москве, Петербурге, Кронштадте.
- В Петербурге ведь хотели поставить памятник Шостаковичу, и вы с Ростроповичем собирали на него деньги.
- Несколько лет назад в Филармонии Ростропович сделал большой фестиваль музыки Шостаковича. Ни он, ни артисты ни копейки за выступления не взяли - средства должны были пойти на памятник. Тогда директором был Гетман. Никто не может объяснить, куда делись деньги.
А вот музей в квартире Шостаковича на улице Марата мы с Ростроповичем сделаем сами. Мы никогда у государства ничего не просили.
Без русской музыки мир не обойдется 
Игорь Растеряев: «Какие-то чудеса начались» 
Владимир Беглецов: «Без песни нет народа»