Мы добрались до станции, где под парами стоял последний паровоз с открытой платформой и с военными. Мама упросила взять нас.
Дорогу сильно обстреливали, успеем ли мы проскочить - было неясно. Утром 28 августа 1941 года мы в Ленинграде. Жить негде. Нас размещали в разных местах города, где побезопаснее, но везде бомбили. Через 10 дней, 8 сентября 1941 года, началась блокада. То, что пришлось пережить ленинградцам, - невозможно передать никакими словами. Страшный голод, холод, постоянный обстрел и бомбёжки. Мы жили на окраине города, где шла дорога на Невский пятачок. В одной маленькой комнатке находились мы (мама и трое детей), а в большой комнате - военные, матросы. Их вели на передовую. Мы к тому времени были сильно истощены: мама опухла, я перестала ходить. Словом, живые покойники. Хлеб, что получали по 125 граммов, мама складывала в большую миску, заливала водой и кипятила, чтобы это всё превратилось в кисель и было побольше. Но однажды нам повезло. Где-то мама нашла кошку. В городе собак и кошек уже давно не было, а тут… Разделать её было выше маминых сил, но умирающие дети, их голодные глаза и безысходность оказались сильнее. Друзья отца - пожарные - согласились освежевать несчастную кошку, взяв за работу лапку.
Я была самая маленькая, и меня часто оставляли в доме, когда уходили за хлебом или за водой. Солдаты в соседней комнате отдыхали: кто спал сидя, кто ел свой солдатский паёк. Один доедал что-то из котелка. Мне так хотелось есть, и я была уверена, что он мне даст! С большим трудом, по стеночке, я добралась до стола в своей каморке, взяла мисочку и опять по стеночке дошла до двери. Выглянув, я увидела, что солдата с едой уже нет. Мысль остро врезалась мне в голову: «Я опоздала и не успела принести свою мисочку!». Сколько живу, этот случай помню.
Отца призвали в действующую армию, и мы, мама и дети, ещё тогда не знали, что он погиб. Мы тоже погибали, когда нас, совсем ослабевших, в ночь на 22 февраля 1942 года в мороз и ветер на открытой полуторке увозили из Ленинграда по льду через Ладогу. На другом берегу всех грузили в товарняк и везли в глубь страны. Не каждый доехал.
Ленинградцы умирали уже в пути. Когда в высохшие желудки людей попадала какая-то пища - открывался голодный понос и смерть косила уже вырвавшихся из блокады людей. Товарный поезд останавливался на перегонах, люди выползали из теплушек и тут же умирали. Те, кто был в поезде, видели своих, и не было сил самим выйти и помочь. Паровоз долго гудел, прежде чем тронуться, умершие оставались, ещё живые - уезжали.
Брата Сашу при осмотре доктора сочли мёртвым, но его пульс чуть-чуть теплился, и их с сестрёнкой Зоей увезли в госпиталь. Там с брата срезали ватник, и в тёплой ванне сердце заработало. Еду братишка уже не мог принимать, и это его спасло от смерти.
А сестрёнка поела и в первую же ночь умерла.
Валентина Андреевна Брехлер
В окруженном городе. 5 воспоминаний о детстве в блокадном Ленинграде 
Дети войны не должны терять друг друга 
Выжила одна Нина. В блокаду она потеряла всю семью из 11 человек 
«Весь Ленинград голодает». Блокадный дневник 14-летней Капы Вознесенской