В кинотеатре «Аврора», единственном в России, демонстрируется новый фильм Виталия Мельникова «Агитбригада «Бей врага!» В главной роли — Виктор Сухоруков. Картина рассказывает историю военного времени: по сибирской реке плывет агитбригада, дает концерты и крутит кино, чтобы поднять дух местного населения.
— НАША картина натолкнула меня на размышления о том, что же такое патриотизм, — делится Виктор. — Патриотизм — я впервые формулирую! — это любовь, терпение и чистота. Любовь — к земле, к Родине-матери. Терпение — это умение ждать, ничего не требуя, без бунтарства и агрессии. Ну а понятие чистоты очень широкое, начиная от подъезда, в котором ты живешь, до отношения друг к другу, да и к себе.
И еще наша картина о безоглядной вере идеям, о заблуждении. Это одна из причин падения советской империи. И здесь нет виноватых, потому что виноваты все. Вот в чем актуальность и для сегодняшнего дня: не заблуждайтесь! Вас позовут на выборы, так присмотритесь к кандидатам, чтобы опять не получилось так, что вам бросили конфетку, а внутри-то она горькая. Если вовремя не раскусим, виноваты будем сами.
В картине я впервые сыграл человека из советского времени, участкового Никанора Калинкина. До своих 40 лет, когда кино было много, я не снимался. И вот этой ролью сыграл целую обойму героев той эпохи. Да еще впервые в моей кинематографической практике режиссер Мельников дал мне роль, в которой я хочу женщину, влюбляюсь в нее и стыдливо прощаюсь с этой любовью. Я такого никогда не играл.
Женщины всегда спасали
— ВЫ были членом жюри Выборгского фестиваля, посмотрели много новых отечественных картин. Какие отметили тенденции?
— Наше кино существует, развивается, становится все дороже. Вот только жанрового разнообразия пока маловато и, мне кажется, нет глубоких режиссеров. Все как-то поверхностно, они жизни не знают, больше работают с кнопками, а не с человеческой душой. Режиссеров-пижонов много, режиссеров, переживающих до инфаркта, — нет.
Вот актеров хороших полно; девчонки, наконец, стали оголять свои нервы, а не только тело.
— Вам когда-нибудь предлагали «оголить тело»?
— Раз предложили сыграть героя-любовника, но проект не состоялся. А я бы не постеснялся сняться в эротических сценах. Клянусь, показал бы все, кроме маленькой детали. Почему? Потому что все только и обсуждали бы эту деталь, а про фильм сразу бы забыли (смеется).
Если говорить о моем личном отношении к женщинам, то в жизни они меня всегда спасали. Мужики — нет, тем более, когда я пил. Ой, вы про пьянку-то больше не пишите, хватит.
Дайте лишнюю мочалку!
— КОГДА приезжаете в Питер, сердце екает?
— Еще как! Жалею, что продал свою квартиру, даже хотел купить новую, но когда узнал цены — умереть, не встать. Интересно, что театры в Питере сейчас распахнули передо мной двери, зовут работать. Но — приоткрываю тайну — в Москве с Олегом Меньшиковым начинаем репетировать музыкальный спектакль, который всех удивит и взбудоражит.
— Вы держитесь очень демократично, но признайтесь, приходится бороться со звездной болезнью?
— Нет, я ей не подвержен хотя бы потому, что уже слишком взрослый для игр в детские болезни. Более того, порой коллеги меня укоряют: «Вы нарушаете нормы актеров нашего уровня, вы как звезда должны иметь автомобиль, водителя и телохранителя. А вы ездите на метро». Я парирую: «Подарите мне автомобиль». На этом разговоры заканчиваются.
Мне кажется, «звездами» нас обзывают даже с какой-то издевкой. Продюсеры обвиняют актеров, что мы капризничаем и слишком много требуем. Но на самом деле — слишком мало. Если я попросил чуть получше номер, с лишней мочалкой — это что, звездная болезнь?
— Не так давно вы перенесли инфаркт. Сейчас ограничиваете себя в работе?
— В реабилитационном центре меня окружали огромные мужики с распоротыми грудями, в бинтах и зеленке, которые хвастались, у кого какая операция. И учили, как дальше жить, есть, пить, дышать. Я их слушал-слушал, а потом — шмыг между ног, как цыпленок, и говорю: «Нет, мужики, у вас свой инфаркт, у меня свой». И бегом оттуда.
Я по-другому стал смотреть на суету жизни. После инфаркта почему-то отчетливо разглядел глупость. Как ее много вокруг: глупые вопросы, поступки, реакции. Я раньше на нее тратил силы, сейчас стараюсь не тратить.
— В церковь ходите?
— Более того, куда бы ни приехал, навещаю новые храмы. Вот недавно был в Ханты-Мансийске: какой храмовый комплекс построили, дух захватывает! Белокаменный, на горе, красота и радость неописуемая!
— Вы много ездите по стране, как меняется жизнь в России?
— Я вижу только хорошее, потому что приезжаю гостем: за мной ухаживают, кормят-поят, возят на машине. Я не знаю правду жизни. Хотя бывает, подходят люди с просьбами: «Вы там ближе к правительству, помогите нам сделать для инвалидов мостки» — даже на таком уровне.
— А для родного Орехова-Зуева, где вы почетный гражданин, что-нибудь делаете?
— Я почетный гражданин под номером тринадцать! (смеется). Ко мне на даче под Ореховым-Зуевым приходят члены правления нашего товарищества: «Попросите у мэра, вы ведь дружите, чтобы автобусную остановку ближе к нашему садоводству перенесли». Не буду просить.
Цель — быть любимым
— ВЫ все время востребованы, а другие жалуются, что работы нет, потому что актер — профессия зависимая.
— Да, в выборе ролей, но если любишь профессию, при чем тут зависимость? Если бы я не любил, то не выкарабкался бы, остался на обочине — спившийся. Ой, опять о пьянке.
Мне уже 55 лет, а до сих пор слышу: «Вы творчески растете! Вы достигли уровня Олега Борисова, Ролана Быкова, Михаила Ульянова». А мне-то кажется, я давно с ними на одном уровне (смеется). Ну, это я ерничаю, хотя понимаю, что сравнения с такими гигантами — это и есть мои медали.
— В некоторых СМИ вас уже гением величают.
— Если серьезно к этому относиться — сразу на Пряжку. Мой талант в том, что я постоянно работаю над собой. Я себя разбираю, анализирую, критикую. Разговариваю вслух, моделирую диалоги с людьми. А работаю, потому что не хочу останавливаться. Когда спрашивают, какие у вас мечты, отвечаю: нет мечты, есть желание быть нужным, оставаться на плаву. А раз я в работе, цель одна — быть любимым. Не то что «восхищайтесь мной, гордитесь» — нет, мне важно, чтобы я был интересен. Для этого иногда поддаю в экране шоу, куролешу, чтобы остановить у телевизора человека с чайником на весу: «Ну-ка, кто это там пылит? Ой, Сухоруков. Чудовище!»
Кого мы выбрали