В Казахстан Света Васильева приезжала к родителям погостить. В Питер, где она живет и учится, вернулась с лицом из фильма ужасов — мясо и гной… Из щеки на два сантиметра торчала кость… Правого глаза практически не было. Казахские врачи кое-что подлатали, развели руками и отправили домой в таком виде, вспоминает Света.
Девушка стала искать помощи в Петербурге:
— Я обошла пять клиник пластической хирургии. Медики смотрели на меня и отворачивались. Один, увидев торчащую из щеки кость, спросил: «А что это у тебя такое?» Другой уверял, что мне никто не поможет и лучше сидеть дома. Видимо, ждать смерти… Я знала: все равно найду врача, который сделает операцию! И нашла!
Хирург высшей категории, кандидат медицинских наук, доцент Иван Крайник сразу сказал: «Сделаем!» Пока Света проходила обследования, Иван Васильевич с коллегами отрабатывали технику операции. Любая ошибка могла стоить девушке жизни.
Операция длилась 13 часов. Лицо восстанавливали две бригады хирургов, по два человека в каждой. Из спины вырезали лоскут кожи 18×12 см и наложили на лицо. Каждый мелкий сосуд, каждую артерию сшивали. Глаз фактически формировали заново. Боялись, что ткань не приживется. На Западе около 10% подобных операций заканчивается неудачно из-за отторжения лоскута, в России — 15–20%. Но когда новая щека пациентки порозовела, врачи вздохнули с облегчением.
Иван Васильевич показывает фотографии с операционного стола Дорожной клинической больницы. Их страшно публиковать… А спустя всего три недели после операции Света смотрит на эти фото, улыбаясь. Даже про аварию она теперь рассказывает со смехом. Видя мое удивление, поясняет: «Если бы я не улыбалась, я бы уже умерла»…
Не хуже французов
— Для сегодняшнего времени это уникальная операция. Слишком большая рана на лице, — поясняет Иван Крайник. — Самое обидное, что раньше в Петербурге подобные операции делали, но за время «лихих 90-х» навыки были утрачены. Должного финансирования от государства нет. Сейчас пластические хирурги научились делать грудь и талию. Зачем оперировать
13 часов, когда пластика груди делается быстро и стоит 100 тысяч? Мы сделали операцию Светлане за 40 тысяч рублей, а на Западе это стоило бы 100 тысяч долларов.
Вместе с Иваном Васильевичем вспоминаем, как французы прославились на весь мир, пересадив пациентке часть лица от мертвого донора. Спрашиваю:
— Вы бы могли такое сделать?
— Да. В России хирурги работают нисколько не хуже европейских коллег, только возможностей у нас меньше, — отвечает Крайник. — Французы оперировали 18 часов, у них было 6 хирургических бригад. И поддержка государства.
По словам Ивана Васильевича, главное препятствие к тому, чтобы успешно делать такие операции, — это отсутствие финансирования и соответ.-
ствующих законов. Чтобы найти донора, нужна мощнейшая исследовательская лаборатория. Ткани после гибели человека «живут» 6–8 часов — за это время необходимо провести массу анализов. Увы, в России пока на это денег нет. И необходимых законов о донорстве тоже.
К слову, дорогое удовольствие не только сама операция, но и последующая поддерживающая терапия, так как пациенту нужны дорогостоящие препараты, препятствующие отторжению тканей.
* * *
Свете Васильевой предстоит еще несколько корректирующих операций. По прогнозам врачей, уже через год у нее будет нормальное лицо — как раньше. Хирург Крайник говорит: «Многие экстрим ищут, адреналин. Кто бы знал, какой у меня адреналин вырабатывается после удачных операций!»
Долой жир и… ребра!