Многие видели фотографию великих княжон и императрицы Александры Федоровны в облачении сестер милосердия. Снимок не постановочный, а скорее созданный наспех, ведь три года подряд юные царевны и их мать трудились в госпиталях. Начинали простыми санитарками, а после ассистировали на сложных операциях.
Даже революционно настроенное окружение отмечало, как искренне и профессионально Романовы выполняли свою работу, не морща нос от вида гноя, мочи и крови раненых солдат.
По стопам матери
У последнего императора России Николая Второго были четверо дочерей. Юные княжны Татьяна, Ольга, Мария и Анастасия были очень дружны, воспитывались в строгости и являлись олицетворением царственной красоты и элегантности. Девицы жили в отрыве от общения и совсем не знали, что творится вне их резиденции. Распорядок дня юных княжон составляла сама императрица Александра Федоровна, немка по происхождению, – ее дочери вставали рано, принимали холодный душ и постоянно были заняты делом: спорт, рукоделие, чтение, уроки или изучение Священного писания. Скромные, вежливые, воспитанные в христианском духе милосердия и заботы о ближних девушки и жили почти в спартанских условиях. Спали на походных кроватях без подушек, младшие донашивали платья старших. Никаких дорогих украшений – только золотой браслет на 12-летие.
Когда началась Первая мировая война, императрица не могла остаться в стороне. В Зимнем дворце открылся госпиталь, где лечили и оперировали солдат среди предметов роскоши и произведений искусства. Императрица строила дополнительные военные лазареты и госпитали. А в дворцовых госпиталях Александра Федоровна устраивала курсы сестер милосердия и сиделок. Более того, императрица лично ухаживала за ранеными солдатами и офицерами, считая, что это основная форма ее служения. За матерью последовали и дочери – старшие Ольга и Татьяна даже прошли специальные курсы военных хирургических сестер милосердия. Девушки полностью разделяли мнение матери о благотворительности, работая в отделении для низших чинов. Княжны убирали за ранеными, чистили медицинские инструменты и подготавливали бинты и белье, перевязывали раны. В их обязанности также входило записывать имена новоприбывших, вести записи об операциях и измерять больным температуру.
Стихи Гумилева
Младшие Анастасия и Мария были санитарками, практически ежедневно появляясь в госпиталях. Маленькие княжны шили белье для раненых, навещали солдат и всячески их развлекали, отвлекая от невыносимых болей. Девочки искренне интересовались жизнью своих подопечных, а те рассказывали о своем доме, семье и мечтах. Кстати, служение Анастасии Романовой так впечатлило поэта Николая Гумилева, что в 1916 году он, раненый, написал ей небольшое стихотворение:
Сегодня день Анастасии,
И мы хотим, чтоб через нас
Любовь и ласка всей России
К Вам благодарно донеслась…
И мы уносим к новой сече
Восторгом полные сердца,
Припоминая наши встречи
Средь Царскосельского дворца.
Работали княжны со всеми на равных, и часто больной солдат даже не догадывался, что перевязку ему делает наследница империи.
Светская тусовка деятельность царских особ осуждала. Как это возможно, чтобы самая знатная семья империи позволяла совсем юным княжнам видеть боль и страдания солдат, выполнять грязную работу?
«Долг родителей – подготовить детей к жизни, к любым испытаниям, которые ниспошлет им Бог, – говорила императрица. – Дети должны учиться самоотречению. Они не смогут иметь все, что им хочется. Они должны учиться отказываться от собственных желаний ради других людей. Им следует также учиться быть заботливыми. Беззаботный человек всегда причиняет вред и боль – не намеренно, а просто по небрежности. Дети должны учиться приносить пользу».
Хирург-революционер
В 1914 году императрица и ее старшие дочери сдали экзамен и получили свидетельства на звание военных сестер милосердия. Учителем их стала Вера Игнатьевна Гедройц, одна из первых женщин-хирургов, получившая опыт на фронтах Русско-японской войны. Требовательная и жесткая, она скептически отнеслась к желанию императорской семьи работать в хирургии. Она видела, как светские дамы в порыве патриотизма шли на курсы, но при виде крови падали в обморок. К великим княжнам она относилась холодно, имея свои взгляды на русское самодержавие, считая неизбежной грядущую революцию. К тому же она прекрасно помнила историю своего рода – когда-то ее дед дворянин был казнен после подавления польского восстания против Российской империи, а отец и дядя были лишены дворянского чина и бежали в Самарскую губернию. Гедройц продолжила революционную деятельность семьи, была под надзором полиции, но после оставила политику, отдав предпочтение медицине.
Хирург была поражена тому, как царские особы относились к своим обязанностям сестер милосердия. В какой-то момент именно дочери императора стали ее постоянными ассистентками:
«Мне часто приходилось ездить вместе и при всех осмотрах отмечать серьезное, вдумчивое отношение всех трех к делу милосердия. Оно было именно глубокое, они не играли в сестер, как это мне приходилось потом неоднократно видеть у многих светских дам, а именно были ими в лучшем значении этого слова».
Кстати, талант хирурга был у старшей, 17-летней Татьяны, и она чаще остальных была в операционной:
«В девять с половиной часов мы приехали в госпиталь и тотчас же приступили к работе – перевязкам, часто тяжелораненых; Государыня и Великие княжны присут-
ствовали при всех операциях. Стоя за хирургом, государыня, как каждая операционная сестра, подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносила ампутированные ноги и руки, перевязывала гангренные раны, не гнушаясь ничем и стойко вынося запахи и ужасные картины военного госпиталя во время войны», – писала приближенная к семье фрейлина Анна Вырубова.
По распоряжению царской семьи, погибших бойцов хоронили на Казанском кладбище, к 1917 году было более 1500 погребений. Когда Романовы были арестованы и сосланы в Сибирь, княжны продолжали думать о своих раненых и погибших.
«Часто вспоминаем о времени, проведенном в нашем лазарете. Наверное, теперь никто не ходит на могилы Наших раненых…», – писали они в дневниках.
Девочки словно предугадали грядущие события. Спустя сорок лет мемориальное кладбище было уничтожено бульдозерами. На южной его части начали производить новые захоронения, а на северной разбили огороды. Только в ноябре 2008 года на кладбище была установлена и освящена памятная стела, посвященная героям Первой мировой войны.
Посвятить жизнь Господу через служение людям
Старшая сестра императрицы Александры – Елизавета (в девичестве Элла) была замужем за великим князем Сергеем Александровичем, дядей Николая II. После того как ее муж был убит террористом, она целиком посвятила себя делам благотворительности. Елизавета Федоровна продала свои драгоценности (отдав в казну ту их часть, которая принадлежала династии Романовых) и на вырученные деньги купила на Большой Ордынке усадьбу с четырьмя домами и обширным садом, где расположилась основанная ею в 1909 году Марфо-Мариинская обитель милосердия (сестры обители занимались благотворительной и медицинской работой).
В обители были открыты больница, амбулатория, аптека, где часть лекарств выдавали бесплатно, приют, бесплатная столовая. Сама великая княгиня ночами ухаживала за тяжелобольными, а днем трудилась наряду со своими сестрами, обходя беднейшие кварталы, в том числе и Хитров рынок – самое трущобное место тогдашней Москвы. К ней относились с уважением за достоинство, с которым она держалась, и полное отсутствие превозношения над обитателями трущоб.
Отказалась покинуть Россию после прихода к власти большевиков, продолжая работать в обители. Была арестована и казнена вместе с другими членами семьи Романовых в 1918 году в Алапаевске и в 1992 году причислена к лику святых православной церкви.
Гром-камню нужен душ. Добровольцы помогают реставраторам спасать памятники 
Современные рабы. Как волонтеры Петербурга спасают людей из трудовых домов? 
Под коркой льда. Как Петербург справится с очередной снежной зимой? 
Чужие среди своих? Мигранты возвращаются в Северную столицу