Почему судьба исторических ценностей вызывает тревогу? И от чего сегодня надо защищать Петербург?
- У петербуржцев обострённое чувство переживания за сохранность города, потому что XX век представлял большие угрозы для самого его существования, - считает Юрий СВЕТОВ, публицист, учёный, автор книг об историческом наследии Петербурга. - Ещё во время социалистического строительства появились идеи всё переделать, «отречься от старого мира». К чему это привело, видно на примере Москвы, которая много потеряла из сокровищ прошлого.
В Ленинграде тоже собирались, не глядя, пожертвовать историей ради современности. В 30-е исчезли Невский и Дворцовая. В 40-е хотели взорвать знаменитый Спас-на-крови, назвав его «объектом, который не имеет художественной и архитектурной ценности». В стенах уже просверлили отверстия, заложили взрывчатку… Тогда храм спасла, как ни парадоксально, начавшаяся война. Но в целом в Ленинграде больших изменений не случилось как раз потому, что общественное мнение было резко против.
Характерно, что власть почувствовала эти настроения, и ещё в годы войны улицам вернули исторические названия. Вернули память. И когда сегодня люди видят, как здания, спасённые в блокаду, разрушают в угоду бизнесу или отдают под сомнительные проекты, у них возникает ощущение, что покушаются на часть их собственной жизни.
Звёзды погаснут?
- Особенно тревожно за Пулковскую обсерваторию, вокруг которой массово поднимаются многоэтажки. На днях на одном из заседаний Академии наук было прямо сказано: в таких условиях наблюдения уже не имеют научного значения.
- Пулковская обсерватория - национальное достояние страны. Это понимали императоры, которые закрепили данный статус, понимала советская власть. Получается, «тираны и деспоты» сделали всё, чтобы сберечь обсерваторию, а в наше демократическое время на уникальное научное учреждение наплевать. Непонятно каким образом вблизи охранной зоны разрешено возведение жилых кварталов, компаниям выданы соответствующие документы… Странную позицию занял и директор обсерватории потомственный астроном Назар Исханов. Почему он решил дать свободу застройщикам - непонятно. С моей точки зрения, надо бороться, чтобы обсерватория в Петербурге сохранила своё лидерство. Ведь это два века непрерывных исследований, ценнейший научный материал!
- На это власти отвечают, что в городе свободной земли мало, а бизнесу нужно развиваться. Люди тоже хотят жить в новых квартирах, вот и приходится идти на непопулярные меры…
- Во-первых, охранная зона вокруг Пулково закреплена законом, а закон надо выполнять. Во-вторых, правительство неоднократно обещало провести инвентаризацию всех земель. И я вас уверяю: если всё как следует проверить, найдётся немало площадей, на которых можно строить. Посмотрите на набережную Невы в районе моста Александра Невского, зону вдоль Обводного канала. Там немало просторных участков, другое дело, что они в запущенном состоянии.
Вот коммерсанты и стремятся получить лучшие территории, которые не надо рекультивировать, приводить в порядок. Взяли обжитую землю - и возвели небоскрёб, как происходит с застройкой парка Александрино. Кстати, это право бизнеса - искать выгоду, получать прибыль. А обязанность чиновников - руководить городом так, чтобы не нарушались права жителей, сохранялись исторические ценности. Когда же появляются ситуации как с Пулковской, у людей возникает стойкое убеждение, что не всё чисто. Против такой коррупции граждане и вышли на многотысячные митинги, которые состоялись в эти выходные. Люди видят: мало того что власть с сегодняшними проблемами плохо справляется, так ещё покушается и на прошлое.
Гайд-парк по-русски
- Но есть и положительные примеры. Только в последнее время удалось отстоять Конюшенное ведомство, блокадную подстанцию. Компромисс можно найти?
- Власти пытаются обсуждать болевые точки, но чаще всего это реакция по факту. Общественность возмущается, тогда с ней начинают разговаривать. Надлежащий диалог до сих пор так и не налажен. Также людям постоянно отказывают, если они хотят цивилизованно выразить своё мнение на референдуме или отстоять его в суде. Яркий пример - конфликт вокруг Исаакиевского собора. Заявку на проведение референдума Горизбирком не стал рассматривать, а судебный процесс закончился, не начавшись. Не потому ли, что местные начальники знают: результаты будут не в их пользу? А места для митингов? После нескольких лет переговоров создали, наконец, некий Гайд-парк на Марсовом поле, но постоянно препятствуют, чтобы там собирались.
- Может, чиновники надеются, что народ уйдёт на окраину, а с ним «уйдут» и проблемы?
- Думаю, у многих возникает вопрос: отчего бы представителям власти самим не прийти на марш, принять участие в дискуссии. Если вы так уверены в своей правоте, почему не убедите в этом других? Так, за три месяца противостояния с Исаакиевским собором губернатор так и не попытался объяснить свою точку зрения.
В этом плане хороший пример подаёт президент. Владимир Путин дважды в год собирает большую пресс-конференцию, которую смотрит вся страна. Проводит он и «прямую линию», где ему задают массу вопросов на самые разные темы. Люди своими глазами видят и слышат, что говорит глава государства, и лучше понимают происходящее в стране. Неплохо бы этот опыт перенять и его подчинённым.
Кстати, в эти дни исполняется 30 лет с момента первых открытых выступлений ленинградцев в защиту исторического наследия. Поводом стало решение Смольного снести гостиницу «Англетер», где погиб Сергей Есенин. И хотя её всё же разрушили, это послужило мощным импульсом для развития гражданского общества. Дало старт градозащитникам во всей России. И сейчас это одно из самых сильных общественных движений в городе, так что традиции продолжаются.
Осадок остался
- Вы сейчас плотно занимаетесь наследием знаменитого фотографа Карла Буллы. В городе создан музей, фонд исторической фотографии…
- Для Петербурга имя Буллы - такой же бренд, как булочная Филиппова, магазин Елисеевых. К моему удивлению, его биография оказалась плохо исследована. Ведь Карл Карлович помимо других заслуг был «отцом российского фоторепортажа», портретистом и мастером документальной фотографии. Он первый получил разрешение, тогда это не допускалось, и стал снимать. Каким был город на рубеже веков, как выглядели дома, люди - сегодня мы знаем об этом из фотографий Буллы. Он и его сыновья снимали Февральскую и Октябрьскую революции, события, которые последовали после, Русско-японскую войну. Наследие богатейшее, но оно могло быть забыто без энтузиазма неравнодушных людей. Их силами организован фонд, создана фотомонография, поддерживается работа музея.
Государство практически не помогает, наоборот, произошла некрасивая история. Сначала не разрешили повесить на Невском, 54, где находилось фотоателье Буллы, мемориальную доску. Аргумент - это дом-памятник и ничего трогать нельзя. Согласились - и установили доску в подъезде. Недавно явились якобы работники коммунальных служб и её беспардонно демонтировали. Хорошо, что руководство района пошло навстречу и памятный знак вернули. Сейчас инцидент исчерпан, но осадок остался.
- Одна из причин слабой помощи бизнеса культуре - отсутствие внятного закона о благотворительности. Эта тема станет одной из основных и на Дне мецената, который скоро состоится в Эрмитаже. Как вы думаете, почему проблему обсуждают в Думе годами, но так и не решат?
- Стандартное объяснение - система связана с налогами, а значит, начнутся махинации, злоупотребления. Опасения есть, льготы у нас не раз превращались в канал незаконного обогащения. И всё же только на эти аргументы опираться нельзя. Законодатели должны продумать механизмы, которые сделают это сотрудничество выгодным со всех сторон. Причём предварительно необходимо обсудить все детали с музейным сообществом, предпринимателями. Сегодня надо отдать должное меценатам, которые часто помогают просто за «спасибо». И хотя отсутствие такого документа не красит страну, зная наши реалии, в перспективы его принятия я верю слабо…
Устали сами от себя. Александр Сокуров о том, кто защитит город 
Кто защитит Петербург? Дмитрий Литвинов – об охране культурного наследия 
Больницу отстояли. Но сплочённости россиянам ещё надо учиться 
Крестовый поход против… культуры 
На те же грабли. Юрий Светов – о демонтаже доски Маннергейму