Пришли времена, когда писателем и журналистом может стать каждый. Компьютер и немного денег - вот и все, что нужно для издания книги. А редакции газет готовы брать авторов прямо "с улицы". Известный петербургский литератор Самуил ЛУРЬЕ читает лекции для будущих "акул пера", дабы рассказать, как не просты взаимоотношения автора и текста. Может, кто-то испугается и бросит это странное занятие?
Почти все люди - по природе литераторы. Поскольку наделены душой. Душа есть текст. Его произносит внутренний голос - вслушайтесь! - в эту самую секунду, пока ваш взгляд скользит по моей строчке: некий ваш текст бежит под строкой, поверх строки.
Литературный труд представляет собой обработку этого голоса. Настройку на таинственный передатчик. Труд настоящий, но, в сущности, единственный, похожий на наслаждение.
Вступая с другими людьми в отношения, мы чувствуем потребность сделать для них наш внутренний голос явственным. Отсюда бытовые литжанры: стихи, так сказать, в альбом; письма; сказки детям на сон грядущий; в старости - воспоминания.
Затем мы осознаем в один прекрасный день, что есть - то ли в окружающем мире, то ли внутри нас самих - нечто такое, чего в литературе нет. Что еще никем не высказано. Какой-то ракурс неизвестный нас томит. Интонации какой-то не хватает. И вот мы, значит, усаживаемся за стол и начинаем искать то, не знаем что.
И это большое несчастье для нас и наших близких. Потому что втянувшийся в это дело ведет себя в точности как наркоман и игрок. Причем наркотик, в сущности, дешевый: тратишь только жизнь. А шансы на выигрыш ничтожны, и сам выигрыш - призрачный.
Страшно - и словно бы прямо про это - сказано в Евангелии: чтобы найти свою душу, надо ее потерять.
Впасть навсегда в отчаяние. Принять полное одиночество. Вместо людей и вещей - их словесные тени. Зависеть только от игры словесных теней в собственном воображении. Окаянная такая свобода.
И никогда, до самой смерти, не знать наверняка: не выдумал ли ты все это - свою свободу, свой дар, вообще - себя.
Как узнать, точно ли твои поделки заряжены таким светом и восторгом, что переносят людей как бы в другую реальность, где им хорошо? Ответ - а никак. Козыри будут объявлены в следующем круге. Как говорит один чудак у Бунина: прах моей могилы все узнает!
Короче - каждый пишущий втайне надеется: вдруг я гений? Но тоже каждый, кроме совсем уж бездарных дураков, еще потаенней уверен: я - никто, а уж если окончательно начистоту - шарлатан, по-нашему - жулик.
И во что бы то ни стало надо вести себя так, словно ни одна из этих мыслей никогда и в голову не приходила.
Представьте продавщицу в магазине галантереи. Молодую. Вела дневник, показала постоянному покупателю, а тот оказался литчиновник с весом. Передал рукопись в редакцию журнала, там литсотруднику велели сварганить из дневника повесть. Газеты похвалили: повестей про продавщиц, да с таким знанием дела, никто еще не писал. Очень живые зарисовки. Положительный образ героини. Издали повесть книжкой, приняли продавщицу в союз писателей. И в партию. Из магазина, естественно, ушла. Вращается в литсреде. С такими же, значит, бывшими шоферами, инженерами, главным образом - политподполковниками - беседует, беспрестанно выпивая, про муки слова. За завтраком в доме творчества все приветствуют друг дружку вопросом: как работается? А она, бедная, все уже написала, что хотела и знала. Пропасть, конечно, не дадут, регулярно печатать обязаны (члена партии-то). Что ни нацарапай - редактор перепишет, и будет не хуже, чем у людей. За детские, предположим, рассказики платят прекрасно. Такая стала самоуверенная дама. Уже и покрикивала в редакциях: зачем сокращают? Образ Кати мне особенно дорог; ее первое, чистое чувство к Алексею...
И скоропостижно спилась.
Теперь неталантливым еще легче: никакого и блата не надо. И врать не обязательно. (Неталантливые, думаю, тоже не любят врать из-под палки). Были бы денежки - будет и книжка. Dixi et animam meam levavi - высказался и облегчил свою душу. И считай, что талантлив, а там посмотрим.
Плохо приходится пишущим жадным. Плохо честолюбивым. Но тут уж ничего не поделаешь. Конкуренция слишком велика.
Что же до талантливых - кто их разберет при жизни-то. Вроде им тоже в последние годы спокойней живется: по крайней мере, не окружены всеобщей злобой. Но на пользу ли это волшебному дару - вопрос, увы.
Все, кого не пугают "муки творчества". Вас ждут на филфаке СПбГУ. Там Самуил Лурье ведет спецкурс в вечерней программе "Редактирование и дизайн в массовых коммуникациях". Тел. 323-59-36.
Валерий Попов: «Литература стоит того, чтобы за неё погибнуть» 
Цвет борьбы. «Мрачные картины» Владимира Шинкарева 
«Вера, семья и отечество». Вот «национальная идея» Василия Голубева