Хорошо жить в Питере! Да, погода, конечно, пакостная, и климат мог быть и помягче, но когда читаешь про страшные разорения, которые теплая и благостная природа устраивает в своих райских уголках, думаешь: мы шубу наденем и как-нибудь перезимуем, а вот бедолагам, которых то трясет, то заливает, то пеплом посыпает, пожалуй, уже и бананов с кокосами не хочется.
Дыхание планеты
Принято считать, что самая страшная петербургская беда - это наводнения. Ибо землетрясений старожилы не упомнят, цунами в нашей Маркизовой луже неактуальны, а про вулканы даже в преданиях не говорится. В общем, на нашу твердь можно положиться (если в болоте не утонешь).
А вот профессор Михаил Спиридонов, заведующий отделом геоэкологии и морской геологии Всероссийского научно-исследовательского геологического института (ВСЕГЕИ), предостерегает: мы живем на разломе! К северу от нас - Балтийский кристаллический щит, к югу - Русская платформа, а Петербург болтается как раз на стыке, на дне древнего Литоринового моря. И то, что последнюю тысячу лет у нас все тихо и спокойно, не значит, что здесь в принципе никаких катаклизмов не может быть.
- Многие знают, что Нева - река молодая, она появилась, когда Ладога прорвалась в Финский залив. И случилось это примерно две с половиной тысячи лет тому назад, то есть человек уже вовсю жил на свете, а иные народы даже цивилизации создали. Но почему случился такой катастрофический прорыв? Да потому, что Ладогу и Карельский перешеек сотрясли разрушительные толчки сейсмического удара, их последствия видны на дне Ладоги до сих пор. Мы здесь живем всего триста лет и думаем, что раз при нас ничего подобного не было, так и быть не может. Почему тогда в маленькой Финляндии, которая как раз находится на крепком кристаллическом щите, есть десятки сейсмостанций, а на Северо-Западе - ни одной?
У нас целая система расколов, разрывов в земной коре. Разлом - это зияющая трещина, уходящая куда-то в глубину литосферы, и дыхание планеты происходит через эти разрывные нарушения. У нас очень молодой с геологической точки зрения регион, а все молодые организмы развиваются и изменяются. Куда пойдет развитие нашего "организма", предсказать трудно.
Печет снизу
А вот о маленьком местном чуде, называемом Ленинградской термальной аномалией, знают, пожалуй, только специалисты. Между Красным Селом и Сиверской температура на глубине 1000 метров уже 30 градусов, а еще через пару километров и все семьдесят. Некоторые скажут: подумаешь, в Исландии или в Пятигорске вообще кипяток наружу хлещет. Но для наших краев и такие температуры на данных глубинах - дело невиданное. Не вулкан ли там притаился? Нет, утверждают геологи. Ундина Моисеенко, которая занималась этой темой во ВСЕГЕИ до самого закрытия финансирования в 1997 году, полагала, что такие температуры - следствие радиоактивного распада. Тут удивляться нечему, у нас же рядом массивные залежи гранита, там естественная радиоактивность довольно высока. Ходили разговоры об использовании этого тепла в народном хозяйстве, даже заголовки статей в научных журналах были такими: "Неисчерпаемый источник энергии в недрах Санкт-Петербурга". Но исследования требовали денег, а качать с трехкилометровой глубины какие-то жалкие 70 градусов - особо не наживешься. Посему на это чудо махнули рукой.
Тепловая аномалия под Питером не приносит ни прибыли, ни разорения. А вот другая наша местная особенность - это сплошные убытки. Называется эта особенность "береговая зона". По данным ООН, 70% человечества живет в этой зоне - то есть у берегов морей, озер, рек. 30% территории Петербурга - тоже береговая зона, часть из которой принято называть дельтой Невы, хотя профессор Спиридонов утверждает, что никакая это не дельта.
Город метана
- Нева - это вообще не река, а протока, а дельта образуется у исторических рек. Но как ее ни назови, мы все равно вокруг нее живем. А береговая зона - это зона постоянной опасности: размывы берегов, обмеления, оползни, просадки, депрессионные воронки: Плюс еще погребенные долины - долины древних рек. На одну такую реку и напоролось наше метро. И наводнения наши еще сюда же. Мы как-то с коллегами наблюдали наводнение - причем небольшое, 160 см, и при этом берег у стадиона Кирова отступал по 40 сантиметров в час. Он рушился, подмываемый водой. Несколько лет назад Дворец молодежи на Петроградской чуть в Малую Неву не уплыл - грунт перестал держать. А будь у нас наводнения чаще и выше - вообще город может быть разрушен.
Дело в том, что грунты под Петербургом не столько болотистые, сколько: мусорные. Строительство и жизнь огромного города породили чудовищные слои мусора, которые, покрываясь асфальтом, бетоном, новыми постройками, начинали разлагаться и выделять газ метан. Весь наш центр стоит на огромном техногенном месторождении метана. Сколько раз было: пробивают скважину, а оттуда - газ, его поджигают, и он горит часов по 18, пока вся линза не выгорит. Не в том опасность, что мы взлетим на воздух, а в том, что грунт вокруг таких линз становится текучим. И этот грунт все время трясут, ведь движение 15-тонного грузовика - это 1,5-балльное техногенное землетрясение А все эти огромные постройки - дополнительная нагрузка на почву. Исаакий тяжеленный, цех судостроительного завода не легче, небоскреб какой-нибудь: Так что наводнение в городе с текучим грунтом, изобилующим метановыми линзами, - это катастрофа. Надо срочно доделывать комплекс защитных сооружений от наводнений. А то, что дамба вредная: Знаете, человек вообще для природы вреден.