Интервью известного актера состоялось на премьере сериала «Интерны» в Петербурге. Первым делом Иван Охлобыстин (исполнитель главной роли доктора Быкова) поинтересовался: «Не постыдно ли зрелище?» Из зала послышались разнообразные реплики, от восторженных до нелицеприятных. Кого-то беспокоило, что слишком мало мата.
Кино из окна электрички
И.О.: – Да ладно вам с матом-то… Устали от мата уже все. Надо возвращаться на велеречивую речь. (Улыбается.)
АиФ: – Почему в одних сериях вас много, а в некоторых совсем и не увидишь?
– Формат-то странный! Я не обязан всегда быть на виду. Кстати, у нас нет ситкомовского начала, нет хлопаний. Нет хохота, что, на мой взгляд, очень хорошо, потому что это раздражает. И сама конструкция, она – юмористическая. На самом деле юмор может себе позволить кинематограф в той стране, которая приближается к социальной стабильности или хотя бы к ее имитации. До этого момента мы жили во времена сатиры. «Интерны» – это показатель того, что в обществе все-таки какая-то стабильность наступает. Мы позволяем себе смеяться над какими-то простыми человеческими чувствами. Они были (чувства – Прим. ред.) и в других произведениях, но к ним приставлялись гомосексуалисты, голые женщины и бандиты. В нашем сериале этого антуража практически нет.
АиФ: – Как вы оцениваете партнеров по съемочной площадке?
И.О.: – Очень хорошие ребята. При том, что хочется взять все на себя – быть единоличным хозяином на съемках. Это как в анекдоте – «Видишь ядерную кнопку? Жми! Не факт, что представится еще вариант». Еще раз скажу – ребята хорошие. Что Ильин (Семен Лобанов), что Варвара Черноус (Кристинка Асмус) стараются как могут… Илья Глинников – глубокий, думающий человек. У нас классная команда. Я вот не прогадал, когда согласился участвовать в проекте. А ведь я даже на топовых проектах особо и не зарабатывал, потому что мне казалось, что выпускнику ВГИКа надо думать о высоком!
Когда мне предложили сниматься, я, правда, был уже подготовлен «Доктором Хаусом» и «Остаться в живых» («Lost»). Но все равно сердце екало – мыло, сериал, что-то непонятное. Потом прочитал 4 серии и понял, что, в общем-то, происходит телевизионная революция. Все это очень просто объясняется. До сих пор кинематограф не признал своей ошибки, что он сам породил чудовище. Режиссеры, которые снимали высокохудожественные фильмы, легко реагировали на предложения продюсеров снять дополнительно 8 или 12 серий для телевидения. В итоге они снимали этот продукт с «разогретыми актерами» на той же технике, того же качества. Естественно, перед зрителем стал выбор, покупать односерийный фильм или сериал. Все эти мысли у меня сразу промелькнули в голове.
Наше производство – новое, чудное. Принесли мне пачку листов. Я открыл и понял, что в жизни столько текста не учил! Я не думал, что ответственный за эту деятельность сектор головного мозга справится с такой задачей. Но вроде как-то оно пошло. Телевидение – это электричка, в которой кино за окном показывают. Для меня сотрудничество с ТНТ далось, конечно, непросто. Раньше я считал, что это абсолютное зло. Там же «Дом-2» показывают! Потом я начал относиться к этому философски. Ведь посудите сами – люди, по сути своей, одиноки. Они приходят домой и в телевизоре ищут хорошую компанию, подбирают себе собеседников. Никакой сверхновизны в нашем сериале и не планировалось. Просто мы хотели предложить позитивных персонажей и достойные шутки, на обдумывание которых мы оставили зрителю воздух, чтобы было время поразмыслить…
АиФ:– Ваш персонаж кажется грубым и циничным. Но в то же время зрители верят, что он не такой. Какие вы видите положительные черты у своего героя?
И.О.: – Положительные? Он врач! Это в России уже так немало. При тех зарплатах, которые они получают. Какое унижение они испытывают и под каким прессингом находятся. Быть врачом – это из серии «За державу обидно!» Я пить хочу и теперь стесняюсь. (Тянется к стакану с водой.) А то меня недавно позвали на передачу «ПРОЖЕКТОРПЕРИСХИЛТОН». Там ребята такие смешливые. Так сразу и не войдешь в контекст. Не могу же я сразу так – сел и «нашутил»! У меня только одна мысль была – лишь бы не опозориться. И передо мной стоял стакан воды. Я стал пить воду. И в итоге почему-то все варианты, когда я отвечаю на вопросы, то всегда со стаканом. Потом я читал в блогах информацию. Люди пишут: «Охлобыстин был с глубокого бодуна». (Смеется.)
АиФ: – Как относятся медики к вашему сериалу?
И.О.: – Хорошо относятся. У меня товарищ – заведующий неврологическим диспансером в одной из московских больниц. Так вот – он вылитый Купитман (врач-венеролог из «Интернов». – Прим. ред.), только лицо у него злое. И над ним вся больница смеется, потому что думают, что с него Купитмана пишут. Кстати, у меня отец – военный врач. А у меня самого страсть к пилюлям разным… Ну, сами понимаете – лихие 90-е годы, куда же без пилюль-то…
АиФ: – У вас в сериале присутствует дедовщина среди главных «героев-интернов»?
И.О.: – А где ее нет? Она у нас здоровая. (Смеется.)
Представитель всех шепелявых
АиФ: – В зарубежных сериалах вы бы не стали сниматься?
И.О.: – Доктора Хауса я вряд ли потяну. Это высший пилотаж. А наш сериал, это изуверское удовольствие. Это как водку пить – удовольствие появляется на стадии отравления.
АиФ: – Сейчас съемки продолжаются? Сколько еще будет серий, сколько уже есть?
И.О.: – Что вы… Еще как продолжаются. Это просто как шахта! В 7 утра я встаю. Мне звонят и беспокойным голосом вызывают на съемки. Я два часа по пробкам еду на другой конец города. А у нас так застраивают все… Вот вы против одной башни боретесь, а мы уже и руки опустили. У нас их везде натыкали, даже на перекрестках. Приезжаю и начинается – костюмеры, гримеры, звукорежиссеры. В обед мы стараемся выходить из замкнутого пространства. Хотя у меня по этому поводу никаких проблем нет. Или я просто уже засахарился? На сегодняшний момент снято порядка 30 серий. К осени будет снято еще 30. У нас очень адекватные сценаристы. Но с юмором тяжело работать. Это как со сказками. Писателей на самом деле – пруд пруди, а сказочников всего – два землекопа: Астрид Линдгрен и Андерсен. А Шарль Перро и братья Гримм сказки только собирали. С одной стороны – юмор это просто так, «хи-хи, ха-ха». А вот написать, да еще и так, чтобы это не было старинной шуткой. Я думаю о работе наших сценаристов и содрогаюсь – ужас какой-то! Там сидит порядка 16 человек. Им подвозится питание, все, что угодно, лишь бы процесс не прерывался. Они такие джидаи. Их семьи не видят. Они дичают.
АиФ: – Скажите, а как вы справлялись с медицинскими терминами? Удавалось ли все выговорить с первого раза?
И.О.: – Это беда! Их выговариваешь, их запоминаешь, но бывают «затыки» на самых неожиданных словах. Вот был эпизод – я стою за стойкой и кому-то из героев должен в этот момент сказать – «противозачаточные». У меня это слово вылетело из головы. И причем я перед этим говорю: «глициновая, еще какая-то там «циновая» кислота… И мне уже на седьмом дубле специально написали крупными буквами – «противозачаточные». Я перед всеми извинился, сослался на то, что никогда в семейной практике ими не пользовался. Был еще один термин, который я не мог произнести. Очень нервничал. Но с учетом того, что я и так половину букв не выговариваю, думаю, что забывание терминов – вещь не страшная. Не все же чисто говорят! Вот я – представитель всех картавых, шепелявых, молчаливых на экране, да еще в нарядной роли!
Охлобыстин: Решение Патриарха справедливо 
«Без культуры мы – стая волков». Звягинцев о правде и силе художника