Речь идёт об отделении детской онкологии и гематологии Городской клинической больницы № 31. Здесь, в единственном месте на Северо-Западе страны, лечат все виды злокачественных опухолей у детей.
Чем сегодня располагают врачи, сражающиеся с болезнью, и какие проблемы ещё надо решить? Об этом «АиФ-Петербург» рассказала Маргарита Белогурова, заведующая отделением,
д. м. н. профессор.
- «АиФ-Петербург»: «Почему это произошло с моим сыном или дочкой?» - первое, что набатом звучит в голове родителей, когда они слышат диагноз: «рак». А можно ли уберечься от страшного недуга?
- Нет. Болезнь нередко приходит без всяких специфических симптомов, возраст тоже не имеет значения. Сейчас самой маленькой нашей пациентке 2 месяца, а самому старшему - почти 18 лет. Помню, мама 4-летней Ани несколько дней не распаковывала сумки - настолько не верилось, что у девочки лейкоз. Он была активная, весёлая, казалось, завтра можно уже домой. К сожалению, анализы подтвердились… Обычно бывает так: ребёнок жалуется на недомогание, усталость, но подобное состояние может быть у любого. И только когда он уже не встаёт с кровати, или начинается кровотечение, появляется высокая температура, все понимают - это болезнь.
- «АиФ-Петербург»: А может, обследовать ребёнка без всяких жалоб, убедиться, что всё в порядке?
- Плановые осмотры, диспансеризация должны быть обязательными. Ребенку надо сделать УЗИ, измерить размер головы, осмотреть глазное дно и т. д. Тогда болезнь можно «поймать», а шансов на излечение рака в ранней стадии гораздо больше.
Сигнальная лампочка
- «АиФ-Петербург»: В случае лейкоза всё может начинаться с обычной ангины. Как разглядеть за привычной простудой смертельную опасность?
- Лейкоз скрывается под многими масками, и доктору надо иметь онкологическую настороженность, чтобы увидеть, что это не банальное ОРЗ, а начало тяжёлого заболевания. Сегодня у врача в голове должна гореть некая «сигнальная лампочка»: в первую очередь исключи всё плохое, а потом разбирайся.
К сожалению, часто происходит наоборот. Сначала лечат, что легче, а об онкологии думают в последний момент.
- «АиФ-Петербург»: Говорят, что детская онкология отличается от взрослой.
- У детей всё течёт стремительно. Опухоли другой природы и ведут они себя более зло, агрессивно. За короткое время болезнь из начальной стадии может перейти в самую последнюю. Несколько дней назад привезли девочку с юга России. Неладное заподозрили ещё в мае, но настоящей болезни не разглядели. В результате - очень тяжёлая ситуация. Кто виноват - медики, родители? А ведь сегодня в нашей больнице детская онкология на 75-80 процентов излечима! Эти результаты сопоставимы с показателями ведущих европейских клиник. Когда 30 лет назад я начинала, с лейкозами выживали всего 10 процентов детей. Сейчас, повторю, в восемь раз больше. Это значит, из 100 больных 80 выздоровеют, женятся, выйдут замуж и будут иметь своих детей. Недавно пришли мама с сыном, мальчик совсем маленьким провёл у нас около года. Я его, конечно, не узнала. Мне протянул букет высокий симпатичный юноша, студент Политехнического университета. И таких детей у нас - сотни, а есть уже, как мы шутим, «внуки».
- «АиФ-Петербург»: Почему же тогда отечественные эскулапы не всегда могут помочь, а за границей справляются с самыми сложными случаями? До сих пор не создан в России и банк доноров, необходимый при трансплантации костного мозга.
- Некоторые методики, особенно щадящего лучевого вмешательства, у нас пока не применяются. Поэтому родители ищут возможность обеспечить своему ребёнку максимально эффективное и безопасное лечение. Что касается банка доноров, мне тоже непонятно, почему его нет в нашей стране. Можно как угодно относиться к политике президента Лукашенко, но в Белоруссии донорский костный мозг включён в реестр лекарств и оплачивается государством. У нас же поиск донора - дело родителей и благотворительных фондов. На это требуются огромные деньги, которых нет у большинства обычных семей.
Надо выговориться
- «АиФ-Петербург»: Препараты для лечения раковых больных баснословно дороги. Достаточно ли средств на оборудование, лекарства?
- В целом, хватает. У нас мощная диагностическая база, на уровне мировых стандартов. Для дозировок лекарств, например, применяются инфузоматы. Раньше мамы сутками сидели и считали по каплям, сколько препарата введено. Сейчас это делает техника, ребёнок не привязан к кровати, может свободно передвигаться, а в тёплую погоду даже гулять.
В городе принята программа «Онкология», выделяются средства и для полиохимиотерапии у детей. Но чтобы полноценно провести такую процедуру, нужны так называемые «расходники»: системы, катетеры, стоимость каждого 15-17 тыс. руб. Ни в какие перечни они не входят, и мы постоянно обращаемся к спонсорам. Иногда, в силу различных обстоятельств, например, нет поставок в Петербург, больнице не купить на бюджетные деньги те же препараты сопроводительной терапии, необходимые для профилактики и лечения неизбежных осложнений.
А они показаны ребёнку по протоколу лечения. Тогда снова звоним в фонды. Фактически благотворители, жертвователи берут на себя обязанность государства.
- «АиФ-Петербург»: Абсурд, но и психологи на вашем отделении официально тоже не положены. Как же людям справиться с навалившимся на них горем?
- Несколько лет назад Минздрав издал приказ о помощи онкобольным детям, где прописаны ставки, в том числе психологов. Вот только финансово этот документ никак не подкрепили, ограничились «рекомендуемыми нормами». Далее всё упирается в возможности учреждения и желание руководства. Поэтому и работу психологов у нас оплачивают благотворительные организации. А такие специалисты очень нужны, причём круглосуточно. Ведь при тяжёлой болезни, надолго отрывающей детей от дома, школы, друзей, конфликты неминуемы. Часто на этой почве ссоры происходят и в самой семье. А как лечить ребёнка, если у него расшатана вся нервная система? Да и взрослым надо выговориться, «поплакаться в жилетку».
«Мотоангелы»
- «АиФ-Петербург»: Знаю, что отделение у вас постоянно переполнено, на 35 коек 39 больных, и кадров очень мало.
- Катастрофически! Сейчас сезон отпусков и иногда с 6 вечера до утра остаются дежурный врач и одна медсестра.
И если одновременно двоим стало плохо, надо выбирать, к кому бежать… Молодёжь приходит на практику, с интересом во всё вникает, но, набравшись опыта, устраивается в частные клиники. Там зарплата в четыре раза выше против наших 12 тысяч у среднего звена. Врачам тоже сложно. Надо постоянно перелопачивать массу информации, быть в курсе последних методик, общаться с родителями. К тому же уход, например, полностью на мамах. Санитарок у нас нет вообще, а палату надо мыть два раза в день.
- «АиФ-Петербург»: Дети долгие дни проводят в замкнутом пространстве. Как налажен их быт?
- Вместе с одним из родителей они живут в одно- или двухместной палате с душем, туалетом и телевизором. Есть отдельная кухня, компьютер, оборудована большая игровая комната. Под руководством воспитателя и волонтёров дети рисуют, лепят, стараются не отстать от школы. У нас часто бывают театральные коллективы. В гости к ребятам приезжали и знаменитости - Николай Валуев, Эдуард Хиль, Шарон Стоун, Ален Делон.
- «АиФ-Петербург»: Летом не хватает доноров крови. Как решаете проблему?
- В течение года активно сдают кровь курсанты, студенты, так что запасы есть, но летнего дефицита всё равно не избежать. Уже несколько лет очень выручают… байкеры. Они врываются на ревущих мотоциклах, при полной экипировке, сдают кровь, а затем устраивают для детишек настоящее шоу, дарят подарки. Мы их называем «мотоангелами». Хочу сказать без всякого пафоса, что у страны есть будущее, раз у нас такая молодёжь. Но разовых акций мало. В борьбе с раком должны объединить свои усилия врачи, родители, государство. Иначе можем потерять завоёванные позиции, а это непростительно.
Страшный диагноз. Петербургские врачи доводят больных онкологией детей до полного выздоровления 
Найден сбежавший пациент «Центра психиатрии» 
Помощь здесь и сейчас. Девять лет в Санкт-Петербурге работает детский хоспис 
Уровень детской смертности в Петербурге снизился в 2,7 раза 
Миллиарды на лекарства