Наша страна не первый раз оказывается в ситуации, когда ей в кратчайшие сроки и во враждебном окружении надо догнать и перегнать экономику соседей. Впервые с этим вызовом Россия столкнулась во времена Петра I, и фундамент всей мощи и блеск Российской империи последующих веков был заложен всего за три десятилетия петровских реформ.
Долго запрягаем
Ученые много спорят о причинах того, почему в отечественной истории постоянно повторяется один и тот же сценарий – длительное и достаточно сонное существование, во время которого страна почти не развивается, начиная все больше и больше отставать от своих соседей, сменяется периодами энергичных изменений, в ходе которых создавшееся отставание наверстывается могучим рывком. Многие объясняют это российским менталитетом, сформировавшимся под влиянием сурового северного климата – на смену длинной зимы приходят короткие весна, лето и осень, за время которых в бешеном темпе необходимо выполнить полный цикл всех сельхозработ. Народная поговорка «долго запрягаем, но быстро едем» – как раз про эту российскую особенность. И чаще всего причиной для масштабных изменений становится внешний вызов, с которым сталкивается страна. К примеру, то, что Россия (тогда – Московское царство) нуждается в реформах, было ясно начиная с конца XVI-начала XVII веков.
«Реально вопрос о заимствованиях встал после того, как Иван Грозный потерпел поражение в Ливонской войне. Уже Борис Годунов первым послал русских юношей учиться на запад. А после Смутного времени элите стало ясно: нужно перенимать опыт. Затем Петр осуществляет прорыв, очевидно созревший до него. Но он, безусловно, придал этому прорыву свои личные черты. Многое сделал быстрее, энергичнее и масштабнее, чем любой другой реформатор на его месте. И одновременно с большой жестокостью. Если бы на месте Петра был его старший брат Федор Алексеевич (проживи он дольше), вектор развития все равно был бы тот же самый, но, возможно, более медленный и без петровских перегибов. Просто потому, что страна – созрела, и это был наиболее разумный, естественный и понятный путь развития», – считает научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Петербурге Дмитрий Травин.
Однако одно дело – понимать, что что-то нужно делать, и совсем другое – реально представлять себе цели и задачи реформ. Не случайно всю внутреннюю политику развития страны, которую проводил Петр, условно делят на два этапа: до и после 1715 года. Первый этап, при всей его важности, как раз и запомнился определенной спешкой и анекдотичностью целого ряда решений. Таковым, например, надо признать указ Петра I об обязательном бритье бород. Вернувшийся из поездки по Европе в составе Великого Посольства молодой царь очень захотел европеизировать свою страну. В августе 1698-го в собрании бояр он велел принести ножницы и отрезал бороды нескольким боярам. А 5 сентября того же года царь и вовсе установил налог на бороды: с царедворцев, городовых дворян, чиновников по 600 рублей в год (огромные по тому времени деньги); с купцов – по 100; с посадских людей – по 60; со слуг, ямщиков и всяких чинов московских жителей – по 30 рублей ежегодно. Понятно, что для подлинной модернизации страны такая мера ничего не давала – в конце концов, в той же Европе уже в следующем веке возникла собственная мода на бороды, и, попади туда Петр I, он бы, вероятно, был сильно удивлен внешним видом просвещенных европейцев. Примерно то же самое значение имело и петровское распоряжение об обязательном ношении одежды немецкого образца – единственным плюсом стало пополнение казны от новых налогов и штрафов.
Меркантильный царь
Однако в своем европейском путешествии молодой царь познакомился не только с новой модой, но и с последними достижениями мировой мысли. В частности, он проникся идеями меркантилизма, который в ту эпоху был официальной экономической доктриной Англии, Пруссии, Австрии и враждебной Швеции. Согласно положениям этой теории, государство обязано вмешиваться в экономику, добиваясь того, чтобы все необходимые товары и услуги производились на его территории, а страна мало бы зависела от импортных поставок. И когда Петр потерпел поражение от шведов и, тем самым, фактически лишился возможности получать поставки из других европейских стран, эти идеи оказались востребованными. В России началось импортозамещение по-петровски.
Для начала потребовались специалисты. Уже в 1698 году петровское Великое посольство занималось активным наймом зарубежных ремесленников и мастеров – в одном только Амстердаме Петр набрал на службу около 1000 человек. Очень часто это были пьяницы и проходимцы, но при таких масштабах вербовки попадались и достаточно ценные специалисты – и последующее создание в считаные годы нового современного русского флота было прямым следствием этого найма.
В 1702 году по всей Европе был опубликован указ Петра, приглашавший на промышленную службу в Россию иноземцев на очень выгодных для них условиях. Русским послам царь велел разыскивать и нанимать на русскую службу знатоков разных производств и мастеров всякого дела. Для некоторых специалистов условия предлагались прямо-таки сказочные. Так, французский архитектор Жан-Батист Леблон («прямая диковинка», как называл его Петр I) был приглашен на жалование в 5 тысяч рублей (зарплата рядового солдата, на которую тот жил целый месяц, составляла 11 рублей) при даровой квартире, с правом выехать домой через пять лет со всем приобретенным имуществом, не платя никаких податей. В 1717 году Леблон разработал Генеральный план Санкт-Петербурга с центром на Васильевском острове. Также он принимал участие в строительстве Петергофа.
При этом Петр одновременно готовил собственных специалистов, посылая молодых людей на учебу за рубеж. Вообще, массовое вложение государственных денег в развитие образования и науки стало характерной чертой эпохи – в 1701-м в Москве открыли школу математических и навигационных наук. В 1701–1721 годы – артиллерийскую, инженерную и медицинскую школы в Москве, инженерную школу и морскую академию в Санкт-Петербурге, горные школы при Олонецких и Уральских заводах. В 1724-м был подписан проект положения об Академии наук. Это, в свою очередь, потребовало развитие типографского дела. Только за 1700–1725 годы напечатано 1312 наименований книг (в два раза больше, чем за всю предыдущую историю русского книгопечатания). Появилась и первая газета – «Ведомости», издателем и главным редактором которой какое-то время был сам Петр Алексеевич.
Не сырье, а товары
Но основные изменения произошли в промышленности. Для замещения импорта требовалась разработка собственных природных ресурсов. Начатая геологоразведка подтвердила месторождения металлической руды на Урале. Для того времени это было стратегическое сырье, сравнимое с современной нефтью или газом. Видел будущее Петр и у месторождений каменного угля. «Сей минерал, если не нам, то нашим потомкам весьма полезен будет», – говорил он.
Сырьем вполне можно было торговать на внешнем рынке, не обрабатывая и получая быстрые деньги, которых так не хватало воюющей стране, однако царь считал необходимым вкладываться в развитие собственного производства. Только на Урале было построено не менее 27 металлургических заводов; в Москве, Туле, Петербурге основывались пороховые заводы, лесопильни, стекольные мануфактуры; в Астрахани, Самаре, Красноярске налаживалось производство серы, селитры, создавались парусные, полотняные и суконные мануфактуры. В первое время изделия русских мастеров явно уступали лучшим европейским образцам, но их появление позволило начать постепенный отказ от импорта, а позже отечественная промышленность вышла на крепкий мировой уровень. К концу правления Петра I в России существовали уже 233 завода, в том числе более 90 крупных мануфактур, построенных в течение его царствования. Крупнейшими были верфи (только на Санкт-Петербургской верфи трудились 3,5 тысячи человек), парусные мануфактуры и горно-металлургические заводы (на 9 уральских заводах работали 25 тыс. рабочих), существовал ряд гигантских по тем временам предприятий с числом занятых от 500 до 1000 человек.
Появление собственной современной промышленности привело и к развитию торговли. При этом император не стеснялся применять откровенно протекционистские меры. В 1717 году он разрешил беспошлинный ввоз сырья, но ограничил его вывоз. Кроме того, для отечественных предприятий вводились налоговые льготы, а импорт готовых изделий (из числа выпускаемых в самой России), напротив, затруднялся, для чего устанавливались высокие пошлины. Были введены и льготы для торговли на российских судах. Петр явно стремился не только поддержать русского производителя, но и насытить внутренний рынок.
«Петр мощью своего гения, почти без посторонней помощи достиг успехов, превосходивших всякие ожидания, и вскоре, конечно, возведет свое государство на степень могущества, грозную для соседей», – писал современник, английский посол в Петербурге Чарльз Витворт. И не ошибся.
Подписывайтесь на наш Телеграмм-канал – https://t.me/aifspb. Обсудить публикации можно в нашей группе ВКонтакте – https://vk.com/aif_spb.
В чём ошибся Запад? Почему санкции не привели к бунту россиян против власти 
Меньше налогов и проверок. Как власти спасают бизнес в Петербурге? 
Гранты, льготы, послабления. Как Ленобласть поможет предпринимателям? 
В консолидации с бизнесом. Как власти 47-го региона поддержат экономику?