"Давай уйдем из жизни, мама! Здесь у нас нет перспективы", - часто говорит ей дочь. Но Римма Степановна не позволяет себе отчаиваться. Она выходит из пустой, почти без мебели, квартирки в Сосновом Бору, садится на электричку и едет в Питер искать правду. Она не верит, что им, вынужденным переселенцам из Эстонии, во всей большой России никто не сможет помочь. Ей 76, дочери - 54. И в страшном сне ей не могло привидеться, что ее ждет такая старость - нищета, долги, голод.
Римма и "Токио"
Впервые она испытала голод в 7 лет. Это был знаменитый голод 1933 года, последовавший за коллективизацией. Римма жила на Кубани. Она видела опухших людей, трупы на дорогах. Было страшно.
Второй раз она голодала в войну. На Северном Кавказе, под Моздоком, они попали в оккупацию. Кто-то из селян донес, что отец Риммы - офицер Красной Армии. Когда приходили немцы, сосед прятал ее в сарае, среди хвороста и мешков с куриным пометом. Хоть жили впроголодь, Римма подкармливала партизан - носила им семечки от подсолнухов. Заодно делилась информацией, сколько немцев в деревне, сколько машин и т.д. Помнит, как молодой партизан удивился ее редкому, никогда не слышанному имени: "Если ты Римма, то я -Токио", - недоверчиво сказал он. Одно время Римма Степановна думала позвонить на телевидение, найти этого "Токио", узнать, как сложилась его судьба. Но уже 8 лет у нее нет телевизора. Как в войну, она сидит голодная. Немного хлеба и кубик супа "Галина Бланка" - ее дневной рацион.
"Вам лучше уехать"
После войны ее семью помотало по стране - восстанавливали Севастополь, работали на урановых рудниках в Средней Азии. В Эстонию их занесло в 1953-м. Римма Степановна много работала, воспитывала дочь. Та окончила Таллинский политехнический институт, стала инженером-конструктором. Их уважали.
К эстонцам у Риммы Степановны претензий нет. Хотят жить самостоятельно - их право. Но она всегда считала себя россиянкой. В 1992 году, как только в Таллине открылось российское посольство, Римма Степановна Ткаченко и ее дочь Галина Михайловна стали гражданами России.
А жить им в независимой Эстонии становилось все трудней. Закрылся военный завод, на котором работала дочь. Другой работы ей, иностранке, гражданке другого государства, было не найти. Единственный источник существования - маленькая пенсия Риммы Степановны, которая в какой-то момент стала меньше квартплаты. Когда она пришла за советом в российское посольство, ей сказали - "вам лучше уехать".
Сниматься с места на старости лет было страшно, но они решились. Надумали перебраться поближе к родным могилам - мать и бабушка Риммы Степановны похоронены в Ломоносове. Сначала Римма Степановна съездила на разведку в Питер. В паспортном столе ГУВД ее надоумили прописаться в Ломоносове временно, а потом уже паковать вещи. Так и сделали. В июле 1994 года Римма Степановна с дочерью наняли машину, погрузили свои пожитки и двинулись в путь. Первым их пристанищем стала времянка племянника в садоводстве. Там, среди грядок с клубникой и березок, началась их новая жизнь.
"Возвращать придется сущие копейки"
Родина встретила их неприветливо, начались мытарства с пропиской дочери. Лишь после обращения в правительство России она смогла прописаться временно и вместе с Риммой Степановной встать на учет в миграционную службу. Там их обрадовали: в Сосновому Бору строится дом для вынужденных переселенцев. Женщины перебрались в Сосновый Бор, сняли там крохотную комнатку и стали хлопотать.
Все оказалось не так-то просто. В мэрии этого города им предложили жилплощадь: купить. Мол, лишь приобретя хотя бы несколько метров, они докажут свое право на постоянную прописку в Сосновом Бору и смогут претендовать на жилье. Тут они и начали распродавать вещи - мягкую мебель, телевизор, холодильник. Еще ветераны, воевавшие вместе с отцом Риммы Степановны, выручили - скинулись кто сколько мог. Собранных денег хватило на 12 кв. метров жилплощади.
Вскоре "нарисовался" конкретный вариант - небольшая двухкомнатная квартира в доме для переселенцев. Одну, 17-метровую комнату, Римме Степановне дали бесплатно, как пенсионерке и ветерану труда. А вот дочери за вторую, 11-метровую, пришлось платить. Причем деньги надо было выложить не за 11, а за все 19,6 кв. м соответствующей общей площади. Был заключен договор между Г.М. Ткаченко и Сосновоборской администрацией. Женщине предлагалось до 31 июля 1996 года купить 19 облигаций муниципального жилищного займа города Соснового Бора (каждая соответствует 1 кв. метру) и оплатить еще 0,6 кв. м. На резонный вопрос, откуда у немолодых женщин - пенсионерки и безработной - деньги, им предложили взять беспроцентную ссуду. "Хороший вариант, ссуда на 10 лет, при такой инфляции надо будет возвращать сущие копейки", - уговаривали их. Выхода не было, они согласилась. Но живых денег не увидели - 6 миллионов рублей ссуды обернулись всего лишь четырьмя дополнительными квадратными метрами. Словом, они оказались в долгах по самые уши, распродав все, вплоть до одежды.
Беда не приходит одна. В мае 1996 года, не выдержав нервных потрясений, тяжело заболела дочь. Несколько недель она провела в реанимации между жизнью и смертью. На почве стресса и истощения у нее обнаружилось серьезное сердечное заболевание. Лишь через 7 месяцев она вернулась домой, но до конца не поправилась - сердечные приступы преследуют ее по сей день. Инвалидности ей не дали, шансы найти работу, и прежде довольно призрачные, свелись к нулю. На лекарства ушли последние деньги, и, с натугой оплатив еще один квадратный метр жилплощади, семья Ткаченко нарушила график погашения стоимости облигаций и погрузилась в долговую яму с головой. С них потребовали досрочно вернуть ссуду. В дом повадились судебные приставы. Они дивятся на пустые стены и пишут акты о "невозможности взыскания", ввиду того что "имущество, подлежащее аресту, отсутствует". Сейчас весь доход семьи - пенсия Риммы Степановны в размере 1440 рублей, дочь не получает ни копейки.
Москва слезам не верит
С самого начала эпопеи с покупкой жилья Римма Степановна была глубоко убеждена, что деньги с них требуют незаконно. В самом деле, почему в доме, построенном на средства федерального бюджета, где 10 квартир (и их в том числе) предназначены для вынужденных переселенцев, торгуют квадратными метрами? Кстати, согласно распоряжению Федеральной миграционной службы относительно этого дома, социально незащищенным категориям вынужденных переселенцев должны предоставляться отдельные квартиры. Римма Степановна стала искать правду в судах. Но, пройдя 22 судебных заседания, ничего не добилась - суд решил не в ее пользу.
Ездила она и в Москву. Знакомые собрали деньги на билет, а на постель не хватило. Коротала ночь сидя, поджав ноги, в плацкартном вагоне. В Москве ночевала на вокзале. От голода кружилась голова.
Сейчас подала документы (на 97 листах!) в Конституционный суд. Это последняя инстанция. Выше - только Европейский суд по правам человека.
Но она не хочет судиться со своей страной, своей Россией, которую защищала и восстанавливала. Она надеется на справедливость здесь.
Перед выходом из дома Римме Степановне приходится заклеивать пластырем дырки в прохудившихся туфлях. Но она всегда тщательно причесана, аккуратно одета и не выглядит нищей.
Она хорошо держится.
Элла Таранова: «Магия голоса Левитана завораживала людей» (часть 1) 
«Говорящий» планшет. Петербуржец придумал программы альтернативного общения 
Нас «закатывают» - мы поднимаемся. Елена Ваенга о трудолюбии и политике