5 апреля режиссёр, писатель и телеведущий отмечает 85-летний юбилей. Подарком стала вручённая на днях журналистская премия «Золотое перо» за цикл авторских ТВ-программ, посвящённых петербургской культуре.
Горе Отечества
АиФ-Петербург: - В Балтийском доме состоялась премьера вашего спектакля «Горе уму» по пьесе Грибоедова. Сейчас это произведение кажется особо актуальным…
- Только не ищите в спектакле никаких намёков на политику. Я от этого чрезвычайно далёк. Взялся за Грибоедова, потому что это гениальная пьеса, о которой давно мечтал. Русская классика составляет более половины из всех моих постановок. Я её безумно люблю, считаю, что она недооценена. Почему предпочёл первое название Грибоедова - «Горе уму»? Потому что, к сожалению, это горе моего великого бесконечно любимого Отечества, начиная от Пушкина и кончая Бродским. Противостояние Чацкого всей этой плеяде «старух, зловещих стариков» - мне знакомо по судьбам многих людей. В какой-то степени оно и меня коснулось.
Безусловно, пьеса злободневна, но невероятно многословна. А нынешний зритель любит больше смотреть, чем слушать. Поэтому я сделал сокращения. Но никаких примет современности в спектакле нет: ни джинсов, ни мобильных телефонов, ни сленга. Я этого не люблю.
АиФ-Петербург: - Ваша творческая жизнь чрезвычайно плодотворна. Вы ставили спектакли и в Петербурге, и в Москве, и на телевидении. Все свои мечты воплотили?
- Осталось три. Всегда хотел поставить оперетту «Фиалка Монмартра». И уже взялся за неё, когда возглавлял
Театр музыкальной комедии.
У меня очень недурная артистка играла главную роль, а пела она так, что замирало сердце. Уборщица из Мариинского театра по фамилии Нетребко. Но я ушёл из Музкомедии, так и не успев поставить «Фиалку». Ещё одна мечта - «Лес» Островского. Это мой самый любимый драматург. Я поставил 11 его пьес, а вот «Лес» - не удалось. В молодости начинал над ним работать, но - пришёл срок идти в армию. Я попал в театр Северного флота и два года службы считаю счастливейшими в жизни. Там была хорошая труппа, мы много ездили. Только вот я очень тяжело переносил полярный день. Не мог заснуть и даже предался пороку - пил водку, чтобы избавиться от бессонницы.
И третья моя мечта - «Ревизор» Гоголя. Загадочная пьеса: когда читаешь - смеёшься, а когда видишь на сцене - не смешно.
АиФ-Петербург: - Вы в искусстве более 60 лет, помните своё самое раннее театральное впечатление?
- Моя биография делится на две части. Родился я в Ленинграде 5 апреля 1928 года, жил в Ковенском переулке. Это первая часть. Вторая началась в 1934 году, когда моя тётка отвела меня в ТЮЗ на спектакль «Зелёная птичка» Гоцци. И с этого момента у меня не было никаких отвлечений ни в какую сторону - я до безумия полюбил театр.
Вслед за Станиславским
АиФ-Петербург: - Вы работали с выдающимися артистами. Кто запомнился больше всего?
- Как режиссёр я работал больше чем с 500 артистами. Среди них были великолепные Симонов, Меркурьев, Луспекаев, Смоктуновский, Юрский, Доронина. Но с гением-актёром я встретился только один раз. Это произошло в 1948 году, и, к счастью, имело продолжение. Этот гений был Аркадий Райкин.
У него в театре я участвовал в постановках трёх спектаклей. Считаю, что Райкина недопоняли и недооценили. А уж как его травили, так не травили ни Чацкого, ни Бродского. Об этом говорит история всех инфарктов Аркадия Исааковича. Выше Райкина по таланту только Чарли Чаплин. Ну, это уж - явление природы. Из всех моих наград для меня самая дорогая - премия имени Чаплина, которую мне вручала в Америке вдова Чаплина Уна О'Нил.
АиФ-Петербург: - Сейчас вы ведёте на телевидении программу «Великие артисты - великому городу». А ведь начали сотрудничество с ТВ более полувека назад…
- В 1961 году я пришёл на Ленинградское телевидение, тогда - великое художественное телевидение страны.
И полюбил его даже больше, чем театр. В театре хорошего я сделал мало, а на телевидении много. Из 112 телефильмов есть те, которыми можно гордиться. А поставив фильм-балет «Галатея» с Екатериной Максимовой и Марисом Лиепой, а затем и ещё несколько, даже стал основоположником жанра телевизионного балета.
АиФ-Петербург: - Очевидно, что за свою долгую театральную жизнь вы не раз подвергались критике. Научились её переносить?
- По ругательным рецензиям я держу второе место в России. И горжусь этим, потому что первое - у Станиславского.
О нём как об актёре всегда писали: «Опять, как столб, ходит по сцене». Я крайне плохо отношусь к большинству театральных критиков нынешнего Петербурга. Тем более что в своё время застал настоящих профессионалов: они не только ругали, но и помогали. Хорошие критики пишут о том, что они видели, а не о себе. Сейчас все пишут о себе.
АиФ-Петербург: - А как бы вы сами отрецензировали свой спектакль «Горе уму»?
- Мне за него не стыдно. А стыдно мне бывает всё время, и за себя, и за других.
Время комедии. Татьяна Казакова о классике и ширпотребе 
Артист Юрий Лаптев - об оперетте, сатире и советской классике 
"Синхрон" в театре и в жизни 
Сергей Пускепалис: «Слава - это трескотня» 
«Лучший молодой режиссёр» Денис Хуснияров - о новом поколении драматургов