Экскурсию по «неформальному Петербургу» для корреспондента SPB.AIF.RU провел молодой питерский музыкант Никита Круглов.
«Хилять по Бродвею»
Известно, что первой молодежной субкультурой в СССР стали стиляги в 50-х годах XX века. Их можно назвать первыми фанатами экзотической музыки и первыми экспонатами альтернативного стиля. В условиях «холодной войны» и «железного занавеса» они с восхищением смотрели на Запад и с жадностью впитывали доступные образцы западного образа жизни – музыку, прическу, стиль одежды.
В то время в каждом городе Союза была улица, которую в народе называли «Бродвеем». Например, в Москве это была Тверская, в Алма-Ате так звалась улица Калинина, а в Ленинграде – Невский проспект. Точнее «Бродвеем» была его часть от левой стороны Литейного до «шайбы» (здание станции метро «Площадь восстания»). Именно там в 50-х годах собирались все ленинградские стиляги.
- Всё это расстояние называлось «хилять по Бродвею», а еще там знакомились с «чувихами», - уточняет Никита.
«Треугольник»
На Адмиралтейской набережной есть памятник «Царь-плотник», где Петр Первый топором мастерит кораблик. У этого памятника непростая судьба: его поставили еще при Николае Втором, а после революции 1917 года снесли. И только к 300-летию Петербурга вернули обратно.
Место, где он стоит, представляет собой небольшой треугольник. Начиная с конца 50-х и до 70-х годов прошлого века здесь по вечерам собирались поэты, писатели, художники. Смысл этого «треугольника» был в том, что он служил некой площадкой для выражения своих взглядов. Стоя на постаменте памятника, эти вольные художники зачитывали свои официозные на тот момент вещи.
«Есть легенда, что Хвост (Алексей Хвостенко, группа «Аукцыон») впервые прочитал свое знаменитое стихотворение «Над небом голубым», которое потом стало песней Бориса Гребенщикова, именно на «треугольнике», - рассказывает Никита. – Интерес этой истории в том, что БГ изначально даже не знал, кому принадлежит стих песни, которую он исполняет. Уже гораздо позже Сергей Фирсов, директор котельной «Камчатка», нашел Хвоста в Париже, где тот жил, и познакомил его с БГ, когда туда приезжал «Аквариум». Так Гребенщиков узнал автора своей песни спустя долгое время…»
Легендарные рок-кафе
«…И, как у всех, у меня есть ангел, она танцует за моей спиной. Она берет мне кофе в «Сайгоне» и ей все равно, что будет со мной», - пела группа «Аквариум».
Знаменитый ленинградский «Сайгон» упоминается в бесчисленных рок-произведениях. В 70-х в нем собирались Сергей Довлатов, Иосиф Бродский, а позже Виктор Цой и Майк Науменко приходили сюда выпить знаменитый «маленький двойной кофе».
«Сайгон», по словам Никиты Круглова, это вообще отдельная тема: «Там группы формировались, знакомились друг с другом. Тот же Шевчук собирал свой первый состав «ДДТ» в «Сайгоне», когда только приехал из Уфы…А вообще, началось там все с тихих посиделок интеллигенции, забитой властями, с диссидентов-шестидесятников, а развернулось в 70-х-80-х в центр индустрии фарцовщиков. Туда вели интуристов, которым наши продавали все советское: пионерские значки, галстуки, самый дешевый портвейн за безумные деньги, говоря иностранцам, что это одно из элитных алкогольных напитков Советского Союза, а у них, соответственно, перекупали все заграничное и спекулировали этим уже среди наших людей».
Считалось, что если ты хочешь быть «в теме», то нужно идти в «Сайгон». У малокомфортабельных стоек с кофе можно было узнать все городские новости и сплетни. А так как это была маленькая кафешка и места, чтобы всем разместиться, часто не хватало, то «Сайгон» в прямом смысле слова стал «распространяться» - появились еще другие рок-кафе, где можно было «зависнуть».
Одно из таких называлось «Лягушатник». Оно находилось на углу Малой Конюшенной и Невского проспекта. «Лягушатником» его прозвали за зеленые диваны и витражи на зеркалах. А вообще, это кафе было там еще с дореволюционных времен и носило название «Доминик», там собирались писатели и поэты в XIX веке. «Это было действительно историческое место, - говорит Никита, - от Достоевский и до Цоя…»
На Стремянной улице позже было открыто еще одно культовое кафе с неофициальным названием «Эльф». При нем был «Эльфийский садик», он и сейчас там есть. В хорошую погоду «сайгоновская» публика приходила сюда. В память о временах 60-х-80-х в этом скверике установили указатель. На деревянных табличках аккуратно выведены названия всех культовых мест и количество метров, которые нужно пройти от сквера до пункта назначения. Так, здесь встречаются указатели на «Галёру», «Трубу», «Климат», «Казань», «Ротонду»…
Никита Круглов сегодня проводит экскурсии по этим местам и поясняет: «Труба» - это подземный переход с 2-х сторон от Гостиного двора по Невскому проспекту. Здесь собирались художники, музыканты и занимались тем, что называлось «аскать» - играли музыку в переходе за деньги, устраивали представления. Знаменитое кафе «Гастрит» (сейчас – «Макдональдс» на Невском). Все портвейны покупались там, «Гастрит» служил одним из главных «заправочных» пунктов перед посещением, например, отчетных концертов «Ленинградского рок-клуба».«Климат» - это арки на выходе из метро на Канал Грибоедова. Это место и сегодня является местом встреч, а тогда там собирались перед походом в тот же «Сайгон» или на «казань» (луг перед Казанским собором и главное место хиппи в 70-х годах). А «Галёра» - это первый и второй этажи «Гостиного двора». В 60-70-е годы, когда «Сайгон» был популярным местом фарцовки, всё выклянченное у иностранцев, как правило, продавалось там…»
Сегодня практически ничего не напоминает нам об историческом значении этих мест. На лугу перед «Казанским собором» сидеть запретили, «трубы» разогнали лет 10 назад. Все легендарные кафе давно закрыли или поменяли в них интерьер до неузнаваемости. Так, на месте «Сайгона» - фешенебельный ресторан при гостинице «Radisson SAS», а в кафе «Лягушатник» и теперь многолюдно, но совсем по другому поводу – там магазин одежды «Bershka». И только в маленьком «Эльфийском садике» по-прежнему стоит столб-указатель на известные направления…
Борис Гребенщиков в свое время пел: «Ушла «Аббатская дорога», ушли «Орбита» и «Сайгон», нам остается так немного от наших сказочных времен».
«Я подчинен воле этой женщины». История страсти Тургенева к Полине Виардо 
Запретная любовь. Как граф Шереметев взял в жены крепостную певицу 
Картонная страна 
Красно-белая иллюзия. Писатель Юрий Зобнин о Гумилеве и русской революции