В ночь с 27 на 28 мая Эрмитаж - впервые в своей истории - был открыт для публики. Желающих побывать в музее в необычное время оказалось столько, что уже часов с десяти вечера милиции пришлось сдерживать поток, запуская народ партиями. На Дворцовой образовалась очередь.
Ради вида из окон?
Внутри все выглядело необычным: Иорданская лестница - в роскошных букетах цветов, и чуть ли не на каждой ступеньке люди активно фотографируются на память, причем со вспышкой, что в обычное время можно делать только за деньги. Номерков в гардеробах на всех не хватило, разрешили проходить с верхней одеждой, перекинув ее через руку. По музею прогуливаются дамы и кавалеры в старинных нарядах - герои фильма Сокурова "Русский ковчег".
Самое большое столпотворение возникло в залах, окна которых выходят на Неву, - отсюда можно было посмотреть водный праздник. Публика сгрудилась так, что едва не закупорила движение по музею. Жалко было смотрителей, которые пребывали в напряжении - они не привыкли, чтобы сокровищницу искусства использовали как трибуну стадиона. Некоторые из смотрителей приговаривали: "И зачем это все устроили! Я была против". Впрочем, в залах, не востребованных с точки зрения водного праздника, смотрители утверждали, что народ вел себя пристойно.
Мифы и легенды
Из ночной программы, пожалуй, самым большим спросом пользовался фильм Сокурова "Русский ковчег". Он демонстрировался в Эрмитажном театре каждые два часа, и в ожидании сеанса публика скапливалась в лоджиях Рафаэля. Народу собиралось столько, задние так напирали на передних, что становилось страшновато. Распорядитель надрывал голос, увещевая "не давить", "освободить проход", но это был глас вопиющего в пустыне. Для наведения порядка не помешал бы наряд милиции. Зато, коротая время в ожидании, можно было услышать совершенно фантастические разговоры из серии "Нарочно не придумаешь". Одна дама делилась: "Мне подруга сказала: ты что, с ума сошла - ночью в Эрмитаж ехать? Там же будут одни новые русские на лимузинах". Рассказчица с удовлетворением констатировала, что ни одного нового русского не видела. Другая распространяла добытую ею эксклюзивную информацию: "Знаете, что можно получить на память об этой ночи? У дам и кавалеров, которые в костюмах, есть такие красивые закладки про Эрмитаж. Нужно обратиться по этикету: "Уважаемая фрейлина" или "Уважаемый гусар", и они подарят. "А вы видели, здесь где-то Волочкова"; "А я Даниила Гранина встретил"; "А я видела самого Сокурова! Он с Пиотровским шел. Хотела подойти за автографом, да испугалась. Может, надо было по этикету?"
Когда публику пригласили в зал, возникла "ходынка", старинную дверь чуть не сорвали с петель. Потрепанные, но уцелевшие в борьбе счастливчики занимали места, с просветленными лицами готовясь к встрече с прекрасным. Впрочем, минут через пятнадцать потянулись к выходу.
Еды и воды!
Часа в два ночи, когда в Александровском зале был замечательный концерт джазовой музыки, многие, уже совершенно обессилев, сидели на полу, прислонившись к стенам, и спали. Ну а у гардероба на скамьях лежали чуть не вповалку. Еда в буфетах закончилась еще к полуночи, многие из посетителей жаловались, что не организована продажа питьевой воды. Огромные очереди все время были в туалеты, запах уборной далеко разносился по залам.
После окончания всех уличных празднеств смотрители особенно затревожились, как бы подвыпившая толпа не хлынула погреться и справить нужду. Милиция на какое-то время закрыла доступ, но все равно в залах оказались молодые люди в невменяемом состоянии. В залах вообще встречалось немало странных личностей, например, японец в: спортивных трусах, пара, одетая по-дачно-огородному (чуть не в трениках), явно приехавшая только что со своих шести соток.
...В мире существует практика ночной работы музеев, но билеты - дороже, чем днем, поэтому публики немного, можно провести время особенно изысканно. Эта ночь в Эрмитаже изысканностью не отличалась, скорее, она напомнила взятие Зимнего. Не такой уж дикой показалась версия: мол, музей использовали просто как клапан - чтобы публика на набережной и Дворцовой не подавила друг друга.
За ночь в музее побывало 22 тысячи человек при пропускной способности 6-7 тысяч.
Почему Эрмитажем быть трудно 
Мир некрасив? Михаил Пиотровский о новом искусстве, прогрессе и традициях 
Не только Малевич. Запад меняет взгляд на русское искусство