Преступления на почве национальной вражды являются проблемой международного масштаба.
Но, в отличие от России, в Европе и Америке эту проблему решают весьма успешно. По крайней мере, там бритоголовые молодчики не чувствуют себя так же вольготно, как на питерских улицах.
Как можно защитить людей от проявлений национальной нетерпимости? Почему милиция склонна закрывать глаза на преступления такого рода? Об этом мы разговариваем с профессором Санкт-Петербургского университета МВД, полковником милиции в отставке Михаилом РОДИОНОВЫМ, много лет занимающимся проблемами ксенофобии и экстремизма и изучающим опыт США и Европы в этой сфере.
"Мы пропустили момент, когда активизировался вирус экстремизма"
- Михаил Михайлович, в чем причины безразличного отношения милиции к проявлениям ксенофобии?
- Преступлениями на почве национальной нетерпимости просто никому не хочется заниматься: это слишком хлопотная работа, легче все списать на простое хулиганство. Никто не хочет связываться с экспертизами, находить специалистов. На Западе же подобное преступление однозначно повлекло бы за собой тщательное расследование специального отдела полиции. Так, в структуре департамента полиции Сан-Франциско есть отдел специальных расследований, одна из бригад которого занимается преступлениями на почве национальной ненависти. Даже если вдруг полиция проигнорировала бы такой инцидент, общественные организации заставили бы ее заняться этим делом.
Как социолог (по гражданской специальности), я вижу, что проявления экстремизма в России усиливаются, в то время как реакция государства на них сильно отстает. Мы действовали как страусы, прячущие головы в песок, пока дело не дошло до катастрофических проявлений. Вирус экстремизма присутствует в любом обществе - чаще всего в дремлющем состоянии. Мы пропустили момент, когда этот вирус активизировался, и теперь он распространяется все шире.
- В 2003 году был принят Федеральный закон "О ратификации Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом". Как он работает на практике?
- Единственный плюс этого закона в том, что он есть. И там прописано, что с экстремистской деятельностью надо бороться. Это позволяет вести какие-то программы в регионах, но идут они с трудом. В органах государственной власти очень много сочувствующих националистическим идеям, и экстремистские организации делают все возможное, чтобы иметь там своих представителей. В отличие от государственных органов, организации типа РНЕ, ННП и т. д. активно работают с молодежью. Издают газеты, организуют спортивные секции. При этом все время подчеркивается, что если ты русский - значит, ты лучший. Эта националистическая бурда, как и любые популистские лозунги, легко усваивается несформировавшейся личностью. Теперь задачей таких организаций стало создание в глазах общественности "благопристойного" имиджа: мол, они патриоты, националисты со знаком "плюс", которым "за державу обидно". Кстати, фашизм в Германии начинался именно с таких постулатов.
Милиции необходима помощь общественных организаций
- Однако сейчас в Германии приняты довольно жесткие меры по борьбе с экстремизмом:
- Действительно, опыт немцев для нас, вероятно, является наиболее ценным, потому что эта страна дважды в новейшей истории совершила переход от тоталитаризма к демократии. Кстати, в Германии и США считают, что национальный состав полиции должен соответствовать национальному составу общества. Тогда деятельность полиции более эффективна. Турок-полицейский будет легче взаимодействовать с турком-жителем, а китаец-полицейский будет лучше вести дела в китайском квартале. Естественно, не один, а с коллегой другой национальности. Там даже доплачивают полицейскому за то, что он знает разговорный язык той группы, с которой работает.
Но не это главное. На Западе законодательно закреплено понятие "преступление на почве ненависти" и создана мощная законодательная база, направленная на борьбу с подобными правонарушениями. И законодательство там весьма суровое. В США, если преступление сопровождалось оскорбительными высказываниями (например, "Ненавижу жидов" или "Развелось вас, черных"), наказание ужесточается. Если преступник был один, то к общему наказанию добавляется 1-3 года "отсидки", если действовал в группе - 2-4 года.
- Помогут ли изменения в российском законодательстве решить существующие проблемы?
- Я считаю, что помогли бы, потому что статей 63 и 282 Уголовного кодекса явно недостаточно. Однако дело даже не в законодательстве. Кто захочет в милиции за копейки разбирать такие сложные дела? Надо поднять статус профессии милиционера. Быть полицейским на Западе престижно, и, в отличие от нас, они в полицию не набирают, а отбирают. Там стоит очередь кандидатов, и будущих стражей порядка выбирают по физическим, нравственным, интеллектуальным и другим критериям. А нам лишь бы ликвидировать некомплект...
Чего у нас нет и что нам крайне необходимо - система взаимодействия милиции с неправительственными общественными организациями, которые занимаются проблемами национальных и других меньшинств. На Западе каждый полицейский "специального" отдела носит в кармане памятку с координатами таких организаций. И если что-то случилось, то уже такая общественная организация оказывает психологическую, юридическую и другую помощь жертве. Вместе с тем упрощается и работа полиции. У нас же самые бесправные - это жертвы, вот почему многие из них впоследствии отказываются от своих исков. На Западе подобными организациями регулярно проводятся инструктажи для полицейских по взаимодействию с различными меньшинствами, по ознакомлению с их культурами и обычаями. У нас такого даже близко нет. Наоборот, в милиции до сих пор существует предубеждение к общественным организациям. А ведь следует учесть, что между населением и милицией уже возникла пропасть, и некоторые жертвы напрямую с представителями охраны правопорядка вообще работать не будут. У нас очень часто все благие дела осуществляются в виде разовых кампаний. Но все это пожарные меры, а нужна систематическая работа.
"Если бы он был жив, мы добились бы большего..." 
Злые россияне. Отчего в обществе нарастает агрессия